Главная

Мы продолжаем цикл публикаций бесед-воспоминаний игумена Мелхиседека о современных старцах.

Сегодня это будет беседа об одном из самых известных старцах современности - архимандрите Иоанне Крестьянкине. Видео версию этой беседы можно увидеть в разделе "Видео" http://optina-msk.ru/video

Добрый день, дорогие друзья. Добрый день, дорогие браться и сестры. Добрый день, дорогие телезрители. В сегодняшней воскресной беседе я бы хотел поделиться с вами воспоминаниями о праведнике нашего времени, о почившем старце всероссийском, о монахе, который подвизался в Псково-Печерском монастыре, о приснопамятном архимандрите Иоанне Крестьянкине, который почил 5-го марта 2006-го года. Его называли «всероссийским духовником», его называли «пасхальным батюшкой». И вот об этом священнике, об этом старце, об этом духовнике, с которым Господь сподобил меня общаться лично, быть у него в келье, быть в Псково-Печерском монастыре и решать сложные духовные вопросы с ним в его келье, и получать от него ответы в начале своего монашеского пути.

Когда я прочитал эти книги, которые вышли сейчас, и рассказывающие о жизни отца Иоанна... очень замечательная книга «Память сердца», написанная близким ему человеком, который знал, и который всю жизнь был рядом с отцом Иоанном, рабой Божией Татьяной Смирновой. И другая книга, которая называется «Светлый старец, отец Иоанн Крестьянкин». И вот под впечатлением этих книг, этих воспоминаний благодарных людей об отце Иоанне, я бы хотел тоже поделиться с вами своими конкретными воспоминаниями и случаями для духовной пользы и назидания.

Я в 89-м году впервые встретился с отцом Иоанном. Приехал в Псково-Печерский монастырь, и те проблемы, которые тронули меня... я задавал ему конкретные вопросы о духовной жизни. Был такой вопрос, я задал ему: в какой мере мы должны сочетать в своей жизни духовную жизнь и послушание? Жизнь, послушание в монастыре или трудовую свою жизнь, как например миряне – как им соотносить жизнь мирскую и жизнь духовную, какова должна быть ее мера и их взаимосвязь? И он рассказал образно, через притчу, какова должна быть наша жизнь.

Он сказал: «Вы знаете, однажды в России до революции был такой аттракцион: на ярмарку часто приезжал цирк, и в этом цирке были разные представления. И вот одно представление, один аттракцион назывался следующим образом: «Живой Петр-I за 20 копеек». Была устроена палатка, в палатке была устроена огромная подзорная труба, заходил человек, и он начинал смотреть в эту подзорную трубу, чтобы увидеть живого Петра-I. Обслуживающий персонал говорил: «Ну, настраивайте». Он настраивал. «Еще сильнее настраивайте». Он еще сильнее настраивал. И тогда, когда уже ничего не получалось, у него спрашивали: «Ну, что? Видишь?» – «Нет, ничего не вижу». И тогда ему говорили: «Ну, надо же! Чего захотел – живого Петра-I увидеть за 20 копеек!» И вот на этом заканчивал аттракцион».

Может быть, конечно, этот вымышленный пример, но батюшка дальше растолковал и показал, что это означает. Он говорит: «Вот так и мы в нашей жизни – порой за 20 рублей или 20 копеек хотим увидеть живого Христа. Нет. Надо подвизаться, надо трудиться, надо жить напряженной духовной жизнью, потому что человек, что посеет, то и пожнет: сеющий скудно – скудно и пожнет, сеющий щедро – щедро и пожнет».

И ответ отца Иоанна был созвучен с ответом, который повествуется в одном из наших Патериков. Когда один старец со своими учениками шел мимо засеянного поля, и он увидел человека, который жнет на этом поле. Он подошел к нему и спросил: «Скажи мне... дай мне от твоей жатвы». И тогда этот крестьянин, обращаясь к старцу, говорит: «Авва, а ты что-нибудь сеял на этом поле, чтобы пожать», – «Нет. Ничего не сеял», – «А если ты ничего не сеял, как же ты хочешь что-то с него пожать?» Он отошел от него, и ученики отошли в смущении, пришли в свою обитель и задали вопрос своему Учителю: «Скажи нам, а зачем ты спрашивал у него про жатву?». И тогда он сказал им: «Я это спросил ради вас. Чтобы вы увидели, что если вы в мирском ничего не посеяли, то вы ничего и не пожнете, то тем более и в жизни духовной. Если человек не будет подвизаться, не будет трудиться, не будет молиться, не будет любить храм, церковь, домашнее правило, келейную молитву, то вряд ли такой человек что-нибудь в своей жизни и пожнет».

Я ему однажды задал еще вопрос. Я был тогда в тот период времени экономом в Оптиной пустыни, и тогда только-только начинался восстанавливаться монастырь, а времена были – только что наступила атеистическая оттепель, только-только начали говорить о вере после тысячелетия Крещения Руси, и нам даже не верилось, что вдруг можно всё восстанавливать, строить? Надолго ли это, не вернется ли это опять? Вот сейчас, когда мы это всё слышим, в 2007-м году, нам кажется это странным, а у нас... мы пережили это время, время атеистического безбожия.

Я ему задал такой вопрос: «Отец, а стоит ли вот сейчас всецело всё... с полной отдачей заниматься восстановлением порушенных святынь, монастыря? Не вернутся ли эти времена опять? Может быть, заниматься только молитвой и так что-нибудь по мере сил делать, восстанавливая монастырь и храмы?» И тогда он сказал: «Вы знаете, что мы должны восстанавливать храмы Божии, потому что кода нам передали в наши руки, то нас не поймут, если мы не будем их восстанавливать.

И мы еще должны явить миру, – сказал он, – красоту православного духа через храмы, через фрески, через иконы, через святые мощи. Потому что порой людей внешних сначала поражает красота богослужения, красота храма, красота внутреннего его наполнения. Человек, может быть, еще не знает ни песнопений, ни Евангелия, ни церковно-славянского языка, ни богослужебных текстов, но он уже душой чувствует, что это иное пространство, иное время, иная обстановка. Как о наших храмах говорят – это небо на земле».

И в нашей святой обители Оптиной пустыне был послушником будущий митрополит Трифон Туркестана. И вот на его могильной плите, которая находится на Введенском кладбище у нас в Москве, на его могильной плите есть такая надпись: «Дети, любите храм Божий. Храм Божий – небо на земле». Когда восстанавливалась Оптина пустынь, то начиная с 88-го года, в нее начало приезжать очень много людей разного звания, сословия, разного положения и политического, и экономического. И мне часто приходилось встречать эти группы и эти делегации высокопоставленных чиновников, и я порой терялся, когда не знал, кто из них кто – кто такой мэр, кто такой председатель облисполкома, что такое Верхняя Палата, что такое Нижняя Палата, кто такой министр, а кто, так сказать, какой-то секретарь. Тогда было сложно в этом разобраться, потому что до этого была семинария, была монастырская жизнь, и вдруг было необходимо общаться со светскими людьми, которые рассказывали какие-то политические события, какие-то новости, о которых, так сказать, не имелось ни малейшего представления.

И я задал батюшке такой вопрос: «Отец Иоанн, вот мне по моему послушанию и по моему положению в монастыре – можно ли, так сказать, интересоваться какими-то новостями, благодаря средствам массовой информации, чтобы можно было общаться более... чтобы можно было общаться с этими людьми на их языке, и как-то понимая происходящую политическую и экономическую обстановку в стране?»

И тогда он мне ответил и опять же образно, и историей. Он говорит: «Вы знаете, батюшка, у нас в церкви был один знаменитый митрополит, который занимался общественной деятельностью и представлял нашу Православную Церковь за рубежом на разных конференциях, симпозиумах и прочих общественных встречах. И вот однажды он был на какой-то конференции, посвященной борьбе за справедливость, борьбе за мир во всем мире. Он представлял нашу Русскую Православную Церковь. Конференция прошла очень удачно, и после нее был дан званый обед. И вот после этого обеда, вернее, во время этого обеда им представили на трапезе 27 блюд – и вот до последнего блюда дошел только наш знаменитый митрополит.

А почему? А потому что когда подавались одни блюда, первые, вторые, третьи, то люди, еще не знавшие этой обстановки... Они налетели на первые блюда, которые подавались, а на последние и даже на середине у многих уже не хватило места в животе. А наш митрополит от каждого блюда вкушал понемножку и так дошел до последнего блюда»

И вот так отец Иоанн образно, через историю, через эту притчу показал, что не надо с такими подробностями, может быть, вникать в происходящую обстановку, но разбираться и священнослужителю, и человеку, который поставлен во главе или прихода, или обители, или церковной организации, конечно, здесь уже надо разбираться в той обстановке, в которой мы живем.

Однажды я у него спросил и задал ему следующий вопрос: «Батюшка, Вы знаете, что сейчас многие люди говорят, что сейчас сложное время, тяжелое положение, что у нас какая-то напряженная и тяжелая религиозная обстановка? И что, в общем-то, многие люди живут не пасхальным духом, а некоторым духом уныния и пессимизма даже в религиозной жизни?» И тогда отец Иоанн сказал: «Вы знаете, я считаю, что у нас сейчас такая обстановка в церковной жизни (это был где-то 90-91-й год) – у нас сейчас открываются семинарии, академии, издается столько духовной литературы. У нас сейчас такая свобода в Церкви, которой не было никогда во все времена существования Русской Православной Церкви – ни до Священного Синода, ни при Священном Синоде, ни после него. Мы, можно сказать, купаемся в благодати».

«Многие говорят...» Сказал ему про Москву, что Москва стала каким-то «Вавилоном». И тогда он говорит: «А какой же это Вавилон, когда Москву называли «сорок сороков», и сейчас сколько в ней храмов, сколько открытых монастырей, сколько святынь, мощей и чудотворных икон – разве можно Москву с ее святынями называть «вторым Вавилоном»? Нет. По духу, это можно сказать «второй Иерусалим»».

Вот такой был духовный взгляд на нашу с вами духовную и религиозную жизнь. Он говорил: «Мы с вами сейчас купаемся в благодати. Потому что если раньше человек должен для диссертации написать какую-либо работу научную в церковной жизни, то я сейчас думаю, что если человек, – сказал он, – только перечислит наименование книг, которые сейчас издаются, хотя бы в общих чертах – ему уже только за это можно давать степень кандидата богословия. Если он перечислит только их наименования, книг, которых на тот момент было несколько тысяч».

Еще и такой вопрос я задал однажды отцу Иоанну: «Батюшка, расскажите и скажите, как сочетать свое послушание, без конца одни с утра до вечера попечение о стройке, о восстановлении монастыря – суета сует в течение всего дня?» Я думаю, что такой же вопрос от моего лица мог бы задать любой человек, с утра до ночи работая, в зарабатывание денег, забота о прокормлении своей собственной семьи. И в общем-то, для молитвы, для духовной жизни выкраиваются какие-то минуты – или субботний и воскресный день.

И на это отец Иоанн ответил следующее: «Вы знаете, батюшка, наша жизнь должна быть похожа на торт Наполеон – тесто, крем, тесто, крем, а сверху пудра. Если наш торт будет состоять только из одного теста, то он будет невкусный. Если он будет состоять только из одного крема, то он будет слишком приторный. А если тесто будет слоями перемежаться с кремом – тесто-крем, тесто-крем, тесто-крем, а сверху пудра – тогда такой пирог будет сладкий.

Если мы... Тесто – это наши труды, это наши мирские попечения. Если вся наша жизнь будет состоять только из них, то такая жизнь будет не сладкой. Если у нас будет только один крем, то есть, только одна молитва с утра до ночи, что тоже в нашей жизни фактически невозможно, то это тоже будет неправильно, да и невозможно. А у нас всё должно быть гармонично и размерено – наши труды, они должны переплетаться с молитвами. Причем не обязательно с продолжительными – совсем краткими: «Господи, благослови. Господи, помоги. Господи, благодарю. «Отче наш». Молитва Иисусова. И так наши труды, перемежаясь и переплетаясь с молитвами – это и будет сладкий пирог для Христа».

Я спросил: «А что же такое – пудра?» – «А пудра – это смирение. Потому что если труды и молитва будут без смирения, тогда, как говорили оптинские старцы, есть смирение – всё есть, а нет смирения – ничего нет».

И когда я говорил ему про сложные отношения среди люди или среди собратий, или про тех духовных чад, которые тоже в семье испытывают какие-то проблемы из-за непониманий или неуступчивости, или несговорчивости, он сказал: «Да, действительно, сейчас в наше время два слова стали как неподъемные и стопудовые гири». Я спросил у него: «Батюшка, а какие же это слова?» – «Это слова «простите» и «благословите», – и он говорит, – Что стоит, какая проблема и какой труд состоит в том, чтобы поднять трубку телефона и позвонить наместнику, и испросить благословения на то или другое дело – все поступают по своеволию, и все поступают самочинно».

А старец Амвросий Оптинский говорил: «Своя воля и учит, и мучит. Сначала помучит, потом чему-нибудь научит». И Авва Дорофей говорил, что словом «прости» упраздняются все козни дьявола. И поэтому нам бы почаще эти слова «простите» и «благословите» в своей повседневной жизни между братьями и сестрами, между родными и близкими в своей семье эти слова от души, с умом и с сознанием произносить. Тогда бы многие проблемы... если за этими словами будут следовать и дела, то многие проблемы могут быть в духовной жизни разрешены наилучшим, добрым и святым образом.

В разговоре с отцом Иоанном я однажды испросил у него относительно устава, потому что каждые службы и каждые требы в уставе и в требнике расписаны по полной программе, а когда они сочетаются все вместе... Вот какова мера этого соблюдения устава в нашей современной жизни и в наших обстоятельствах? И тогда он сказал: «Вы знаете, когда меня в 45-м году рукоположили в храме Рождества Христова, что в Измайлове, и я был молодым и начинающим священником, то на первой неделе получилось так, что отец настоятель заболел и должен был придти только на субботнюю всенощную. И я в субботу отслужил литургию, потом молебен, потом панихиду, потом покрестил, потом кого-то пособоровал. И так всё это совершил по полной программе, буква в букву, как было написано в требнике, и как был написано в уставе.

И когда я зашел в алтарь, чтобы немножко передохнуть и присесть, вдруг увидел, что в алтарь зашел отец настоятель. И тогда он удивился, и глядя на меня, говорит: «Отец Иоанн, а ты уже здесь?» – «Да. Я уже здесь. Я еще и не уходил». И когда мы посмотрели на часы, то часы показывали без пятнадцати пять вечера, то есть, уже начиналось всенощное бдение. И вот так я с утра до вечера всё отслужил по полной программе, но потом у меня ко всенощной почти отваливались ноги.

И вот так, – говорит он, – надо всё относительно устава соблюдать соразмерено и по обстоятельствам. Когда есть возможность, мы совершаем отдельные требы по полному уставу и по полной программе. Но когда всё это одно за одним, и когда один священник, конечно же, всё это же надо делать по силам и соразмерно, и соразмерно же и с силами прихожан, и той духовной обстановки, которая сложилась на приходе, потому что всё, как нам сказали Святые Отцы – всё красит мера».

Из истории Псково-Печерского монастыря известен такой случай, что в 2003-м году в монастырь приехал Президент Владимир Владимирович Путин – и сорок минут беседовал один на один с отцом Иоанном в его келии. И я видел в монастыре фотографию, когда был на похоронах отца Иоанна, то в коридоре монастыря увидел фотографию Президента и отца Иоанна. И те насельники, кто был свидетелем этой встречи, рассказывают, что отец Иоанн после этой встречи был на подъеме и был в очень радостном состоянии духа. То есть, эта встреча наверняка подействовала на Президента, потому что отец Иоанн своей любовью, своей нисходительностью, своей глубокой мудростью, конечно, не мог не повлиять, не мог не поразить своей духовной глубиной этого человека. И мы знаем, и я был свидетелем, что в день кончины, вернее, в день отпевания отца Иоанна было зачитано и слово соболезнования от Президента, потому что он лично знал этого человека, этого знаменитого старца, этого, можно сказать, всероссийского духовника.

И когда мы после похорон, которые были 7-го марта 2006-го года, возвращались обратно в Москву, мы ехали с одним священником. Я спросил у него: «Батюшка, а у тебя есть какие-то личные воспоминания об отце Иоанне?» И он сказал: «Да. Редко была возможность ездить к отцу Иоанну, где-то приблизительно раз в год во время отпуска. И я у него спросил: «Батюшка, но ведь не всегда бывает возможность у вас конкретно спросить благословения в той или иной затруднительной ситуации. Вот когда нет такой возможности с Вами пообщаться и у Вас спросить – с кем Вы благословите советоваться в тяжелых жизненных духовных ситуациях?» И он сказал мне: «Знаете, батюшка, советуйтесь с тремя: с вашим умом, с вашей душой и с вашей совестью. И вот когда они все будут согласны, тогда так и поступите, как они Вам подскажут. Конечно, перед этим благословясь у Господа»».

Вот так и мы, дорогие браться и сестры, в своей жизни по возможности должны найти духовника, должны найти того священника, с которым бы мы решали свои духовные проблемы. И нас все святые отцы говорят – кто с молитвой и со смирением поищет, тот обязательно найдет. Была бы только искренняя вера, доверие и послушание своему приходскому священнику, который со временем может стать духовником, может стать духовным руководителем по жизни. Так же как и участковый врач помогает человеку выбираться и поправляться в своем болезненном физическом состоянии – вот такова роль и духовника в жизни – помогать человеку находить Христа, помогать человеку жить евангельскими заповедями.

И поэтому вам, дорогие братья и сестры, от всей души советую в своей жизни обязательно, и может быть в ближайшее время, если будет такая возможность, приобрести книги об отце Иоанне, особенно его письма, его жизнеописание и вот сейчас только что вышедшие книги, которые называются «Память сердца» и «Светлый старец отец Иоанн Крестьянкин».

И я думаю, что за его святые молитвы светлый образ отца Иоанна, его совет и наставления безусловно помогут нам разобраться в тяжелых моментах нашей с вами духовной жизни, помогут нам найти ответы на те многочисленные вопросы, которые встречаются на нашем с вами духовном жизненном пути. Потому что его жизнь, его духовный опыт был проверен многим трудом, многими Святыми Отцами, многотрудной монашеской священнической молитвенной жизнью. И за молитвы отца Иоанна, благодаря его светлой памяти, его духовному опыту, надеемся, что и мы найдем правильный и верный путь к исполнению святых Христовых заповедей.