Послание Апостола Павла к Филипписиям 4:4–9

Братия, радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь. Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко. Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом, и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе. Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте. Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте, – и Бог мира будет с вами.

Братия, радуйтеся всегда о Господе: и паки реку, радуйтеся.

Соединив сие, «радуйтеся», с сим, «о Господе», Апостол изъявил тем, что не говорит он о мирской радости, которую мы чувствуем, когда получаем благая мира сего, но об оной духовной радости, которая приходит в душу нашу с победою над грехом и соделыванием добродетели. Удвоил же глас сей, «радуйтеся», или для большей выразительности и силы слова: как и сие, «благоже, благоже»: и «буди, буди», и «аминь, аминь» (Пс.34:21, 40:14), суть произречения выразительнейшие, и кои с большею силою слух поражают: или, поелику естество болезньми и произволение злобою причиняют скорби, то двоекратно сказал, «радуйтеся», чтобы первое сопротивлялось скорбям от естества, а второе от произволения происходящим. А дабы показать, что корень и матерь духовной радости суть добродетельные дела, то присоединил к сему, — «радуйтеся» — дела добродетели, говоря:

Кротость ваша да будет разумна всем человеком: Господь близ.

Речение, «кротость», многое имеет значение, означает и благонравие, умеренность, тихость, смирение, безгневность, уступчивость и незлобие, и никак не погрешит тот, кто почтет, что означает оно всякую добродетель. Слыша же Апостола, говорящего: «кротость ваша да будет разумна всем человеком», никто да не соблазняется, и не мыслит, что будто сим он побуждает нас к выказыванию себя и к славолюбию. Ибо слово сие подобно оному Иисус Христову: «тако да просветится свет ваш пред человеки» (Мф.5:16). Как сие слово не имело целию славолюбие, но славу Божию, и пользу человеков: «яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16): так и оное слово Павлово целию имело славу Божию и обращение человеков. Посмотри же на сходство их между собою: Христос назвал добродетель светом, Павел же назвал ее кротостию. Не сказал Христос, потщитесь, да просветится свет ваш пред человеки, но да просветится, сказал, свет ваш, само собою явственно, что да просветится свет добродетели, когда вы творить будете дела добрые. Подобно и Павел не сказал, постарайтесь о том, чтобы известно было всем людям, что вы кротки, но «да будет разумна», сказал, «кротость ваша всем человеком»: и как бы так говорил, да познают все люди кротость вашу, когда вы соделаетесь кроткими. Приличен кроткий нрав и свойствен ученикам кроткого и смиренного сердцем (Мф.11:29), и притом крепчайшим есть оружием против наветов гонящих и вредящих нам врагов. Но сколь великая есть добродетель — кротость, столь она и неудобоисполняема. Посему Божественный Апостол ободряет к исполнению ее, говоря: «Господь близ». Человече, говорит, не сомневайся, но дерзай, ибо Господь твой близ тебя есть, он поможет тебе ввести в сердце свое кротость, и не поколебаться в оной. Сие самое говорил о себе и святой Пророк Давид: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс.15:8). Приличествует же сие, «Господь близ», не только предыдущим, но и последующим Апостольским словам.

Ни о чемже пецытеся, но во всем молитвою и молением со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу.

Чем различествует молитва от моления, или прошения? Молитвою мы просим от Бога подаяния какого-либо блага: «Молитва», сказал один из Святых, «есть прошение блага», бывающее к Богу от благочестивых (Васил. слово о Муч. Иулит.). Молением же просим от Бога избавления скорбей. Завещевает Апостол, чтобы мы молитвою и молением представляя Богу прошения наши, делали то со благодарением, то есть, принося Ему благодарение за прошедшие Его благодеяния. Просишь ли, говорит, от Бога наслаждения каким-либо благом, или избавления от окружающих тебя несчастий, соедини с прошением твоим благодарение к Богу.Молитва и моление, как явственно, совершаемые со благодарением к Богу суть сильны, Богу угодны и благоприятны. Заметь же порядок и связь настоящих Апостольских слов с предыдущими. Прежде завещал исполнение добродетели, назвал ее кротостию: ведая же трудность сего дела, сказал, Господь близ, помогаяй, то есть, содействуяй и заступаяй: а теперь и способ показывает, каким получаем мы помощь Божию и заступление. Способ сей есть приносимая Богу со благодарениеммолитва и моление. Господь, говорит, близ вас есть, почему «ни о чемже пецытеся». Согласно сие с оным: «не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся» (Мф.6:25): но во всем, во всякое то время и во всяком случае «молитвою и молением со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу», то есть, молитвою и молением, соединенным со благодарением, просите от Бога нужных потребностей.

И мир Божий, превосходяй всяк ум, да соблюдет сердца ваша и разумения ваша о Христе Иисусе.

Вот награда кротких людей, ни о чем не пекущихся, но при всяком обстоятельстве молящихся со благодарением Богу, и просящих от Него помощи и заступления. Мир Божий есть награда, он сохраняет сердца и мысли наши благодатию Иисус Христовою, сердца от злых похотей, а умы от срамных помыслов. Какой же таковой мир есть всяк ум превосходящий? Мир тот, которыйБог подает ни о чем не пекущимся, но на Него надеющимся, и от Него просящим исполнения своих потребностей: и превосходит таковой мир всякой ум, ибо «мира Его несть предела» (Ис.9:7): а то, что беспредельно, никакому уму невместимо. Умиряет он и сердце, и мысли любодобродетельных людей от возмущения страстей. Но может быть миром, всяк ум превосходящим назвал самого Бога, который «Князь мира» есть (Ис.9:6), и неразумеваем и непостижим. Он яко страж непреборимый и сердца, и мысли рабов Своих хранит от навета плотских страстей, мирской суетности, и демонской прелести.

Прочее, братия, елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала, сия помышляйте.

Поелику предыдущими словами завещевал иметь только кротость и молитву, то настоящими завещевает и прочие добродетели соделовать; и не исчисляет добродетели поименно, но предлагает только вообще, говоря: «коликия дела суть истинны», то есть чисты от всякой лжи, обмана и коварства: «коликия честны», то есть удаленны от всякой продерзости, бесстыдства и бесстрашия: «коликия праведны», то есть чисты от всякого вида неправды: «коликия пречисты», то есть нескверны, не осквернены никакою плотскою страстию и никакою мирскою суетностию: «коликия прелюбезны», то есть любезны и угодны Богу: «коликия доброхвальны», то есть достойны поистине хвалы, чести и славы: «аще кая добродетель и аще кая похвала», и ежели сверх сего есть другая какая добродетель, и другое какое дело похвалы достойное, «сия помышляйте, сие имейте в уме, о сем разсуждайте». Припоминает же им следующими словами, какие то суть дела оные, о коих он говорит:

Имже и научистеся, и приясте, и слышасте, и видесте во мне, сия творите: и Бог мира будет с вами.

Научились вы, говорит, и прияли, и слышали, какие суть дела добродетели, притом и видели оные, мною соделываемые, когда я был с вами. Сия убо и вы творите. Заметь же, что тем, «сия помышляйте», научил умозрительной добродетели, ибо мы умственно размышляя, усматриваем красоту, честь, святость, и мздовоздаяние добродетелей: а тем «сия творите», узаконил быть деянию, то есть деятельному исполнению добродетели. А поелику из умозрительной и деятельной добродетели составляется совершенная добродетель, то в двух сих видах завещав оную, обещевает, говоря, что Бог мира будет с ними, сия соделовающими: «и Бог мира будет с вами».

архиепископ Аверкий (Таушев)

Евангелие от Иоанна 12:1–18

За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? С казал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда. Многие из Иудеев узнали, что Он там, и пришли не только для Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он воскресил из мертвых. Первосвященники же положили убить и Лазаря, потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса. На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано: Не бойся, дщерь Сионова! Вот, Царь твой грядет, сидя на молодом осле. Ученики Его сперва не поняли этого; но когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что так было о Нем написано, и это сделали Ему. Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых. Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо.

Праздники бывают разные. Сейчас мы встречаем праздник Входа Господня в Иерусалим; это один из самых трагических праздников церковного года. Казалось бы – все в нем торжество: Христос вступает в Святой Град; встречают Его ликующие толпы народа, готовые из Него сделать своего политического вождя, ожидающие от Него победы над врагом; разве здесь есть что-то трагическое?

Увы, есть! Потому что все это торжество, все это ликование, все эти надежды построены на недоразумении, на непонимании, и та же самая толпа, которая сегодня кричит: «Осанна Сыну Давидову!», то есть, «Красуйся, Сын Давидов, Царь Израилев», в несколько дней повернется к Нему враждебным, ненавидящим лицом и будет требовать Его распятия.

Что же случилось? Народ Израилев от Него ожидал, что, вступая в Иерусалим, Он возьмет в свои руки власть земную; что Он станет ожидаемым Мессией, Который освободит Израильский народ от врагов, что кончена будет оккупация, что побеждены будут противники, отмщено будет всем.

А вместо этого Христос вступает в Священный Град тихо, восходя к Своей смерти... Народные вожди, которые надеялись на Него, поворачивают весь народ против Него; Он их во всем разочаровал: Он не ожидаемый, Он не тот, на которого надеялись. И Христос идет к смерти...

Но что же остается одним, и что завещает нам Христос Своей смертью?

В течение именно этих дней, говоря народу о том, какова будет их судьба, когда они пройдут мимо Него, не узнав Его, не последовав за Ним, Спаситель Христос говорит: Се, оставляется дом ваш пуст; отныне пуст ваш храм; пуст ваш народный дом; опустела душа; опустели надежды; все превратилось в пустыню...

Потому что единственное, что может превратить человеческую пустыню в цветущий сад, единственное, что может дать жизнь тому, что иначе – пепел, единственное, что может сделать человеческое общество полноценным, единственное, что может помочь человеческой жизни стремиться полноводной рекой к своей цели, – это присутствие Живого Бога, дающего вечное содержание всему временному: Того Бога, Который настолько велик, что перед Ним нет ни великого, ни малого, а в каком-то смысле все так значительно – как перед любовью: самые мелкие, незаметные слова так дороги и значительны, а большие события иногда так ничтожны в таинстве любви.

Оставляется вам дом ваш пуст... Народ искал земной свободы, земной победы, земной власти; его вожди хотели именно властвовать и побеждать. И что осталось от этого поколения? Что осталось от Римской империи? Что вообще осталось от всех тех, которые имели в руках власть и думали, что никогда она не отнимется у них? – Ничто. Порой – могилы; чаще – чистое поле...

А Христос? Христос никакой силы, никакой власти не проявил. Перед лицом непонимающих Его Он так непонятен: Он все мог, Он мог эту толпу, которая Его так восторженно встречала, собрать воедино, из нее сделать силу, получить политическую власть. Он от этого отказался. Он остался бессильным, беспомощным, уязвимым, кончил как будто побежденным, на кресте, после позорной смерти, среди насмешек тех, могилы которых теперь не сыскать, кости которых, пепел которых давно рассеяны ветром пустыни...

А нам завещал Христос жизнь; Он нас научил тому, что кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, – нет ничего. Он нас научил тому, что человеческое достоинство так велико, что Бог может стать Человеком, не унизив Себя. Он нас научил тому, что нет ничтожных людей, тому, что страдание не может разбить человека, если только он умеет любить. Христос научил нас тому, что в ответ на опустошенность жизни можно ответить, отозвавшись только мольбой к Богу: Приди, Господи, и приди скоро!..

Только Бог может Собой заполнить те глубины человеческие, которые зияют пустотой и которых ничем не заполнишь.Только Бог может создать гармонию в человеческом обществе; только Бог может превратить страшную пустыню в цветущий сад.

И вот сегодня, вспоминая вход Господень в Иерусалим, как страшно видеть, что целый народ встречал Живого Бога, пришедшего только с вестью о любви до конца – и отвернулся от Него, потому что не до любви было, потому что не любви они искали, потому что страшно было так любить, как заповедал Христос, – до готовности жить для любви и умереть от любви. Они предпочли, они хотели, жаждали земного. Осталась пустыня, пустота, ничто...

А те немногие, которые услышали голос Спасителя, которые выбрали любовь и уничиженность, которые захотели любить ценой своей жизни и ценой своей смерти, те получили, по неложному обещанию Христа, жизнь, жизнь с избытком, победную, торжествующую жизнь... Это – праздник, который мы сейчас вспоминаем, который мы сейчас празднуем; это день страшнейшего недоразумения: одним оставляется дом их пуст, другие входят в дом Божий и становятся сами храмом Святого Духа, домом Жизни. Аминь.

Митрополит Сурожский Антоний