Деяния святых апостолов XX, 16-18, 28-36

ибо Павлу рассудилось миновать Ефес, чтобы не замедлить ему в Асии; потому что он поспешал, если можно, в день Пятидесятницы быть в Иерусалиме.

Из Милита же послав в Ефес, он призвал пресвитеров церкви, и, когда они пришли к нему, он сказал им: вы знаете, как я с первого дня, в который пришел в Асию, все время был с вами, Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею.

Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою. Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас. И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными.

Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал: сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать».

Сказав это, он преклонил колени свои и со всеми ими помолился.

Возвращаясь из третьего миссионерского путешествия, апостол Павел хотел попасть в Иерусалим к празднику Пятидесятницы. Его путь проходил через город Милит, находившийся недалеко от Ефеса, в котором он провёл много времени и основал прекрасную общину. Не желая задерживаться, апостол приглашает в Милит пресвитеров из Ефеса. Община этого города его детище, он очень трепетно к ней относится, ведь три года денно и нощно он не расставался с христианами Эфеса, учил их вере и жизни по заповедям. Конечно, его сердце навсегда было связано с этими людьми и в его словах мы чувствуем заботу и переживание о том, как сложится их жизнь.

При этом в его речи есть одна особенность. Обычно, когда мы о ком-то переживаем, мы лишь предполагаем, что этот человек столкнётся с трудностями на своём пути. Однако апостол Павел не просто предполагает, он знает, что в будущем в этой общине появятся жестокие люди, которые не будут щадить ни добрых отношений между учениками, ни их веры.

Что же делает апостол? Во-первых, он обращается к ним со словами наставления. Казалось бы, если ты знаешь, что у людей будут трудности, какой прок в этих словах? Тем более, что жестокость будут проявлять даже некоторые из тех, с кем он говорит. И всё же для апостола это важно, потому что таким образом он оставляет в их совести напоминание. Понимая, что может быть когда-то эти добрые слова, сказанные им с таким чувством и с такой любовью, сберегут от жестокости тех, в ком она могла бы проявиться.

Однако кроме слов напутствия, апостол Павел, прекрасно осознающий человеческое бессилие и перед обстоятельствами, и перед свободным выбором других людей, предаёт своих учеников в руки Божии. И это, пожалуй, самое главное. Он знает о грядущих обстоятельствах, знает об испытаниях и возможном падении учеников... И поэтому единственное, что он по-настоящему может сделать — это поручить их Богу, в Чьих руках они на самом деле находятся. Только Бог может научить и наставить их больше, чем кто бы то ни было.

Когда мы сегодня заботимся о близких, словом, делом, мыслью, не будем забывать, что наши слабые человеческие руки не могут обеспечить практически ничего в этом мире. Бог же, со своей стороны, может гораздо больше. Он может спасти не только тело, Он может спасти душу, на что в конечном итоге нам и стоит надеяться.

священник Стефан Домусчи

Евангелие от Иоанна, Глава 17, стихи 1-13

После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа.

Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира.

Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня.

Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них.

Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание.

Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную.

Чаще всего Христос изъяснял Своё учение через притчи. Кто-то из Его слушателей был способен эти притчи понять, кто-то нет. Притчи очень удобны в качестве формы изложения христианского учения, так как они позволяют с помощью немногих слов передать глубинный смысл, который превосходит слова. В этом смысле притчи сродни поэзии, которая также позволяет выходить за пределы слов. Впрочем, Христос использовал притчи часто, но не всегда. Непосредственно перед Своими Страданиями Он всё чаще и чаще предпочитал простую речь, без каких бы то ни было многогранных образов. Сегодня в храмах звучит отрывок из 17-й главы Евангелия от Иоанна, который в библейской науке получил название «Первосвященнической молитвы», это молитва Христа к Богу-Отцу, и, конечно же, в ней абсолютно неуместен жанр притчи, поэтому его в ней и нет.

Среди прочего в Своей молитве Спаситель говорит о том, что Он сохранил всех тех, кого дал Ему Бог-Отец. Очевидно, что речь идёт в первую очередь об апостолах. И здесь же сделана очень непростая для понимания оговорка: «кроме сына погибели, да сбудется Писание». При буквальном прочтении этих слов складывается ощущение, что «сын погибели» — бывший апостол Иуда — стал своего рода «разменной монетой», что его отступление, предательство и смерть были необходимы лишь для того, чтобы сбылось предсказанное пророками в Священном Писании, в частности, слова Псалтыри: «Даже человек мирный со мною, на которого я полагался, который ел хлеб мой, поднял на меня пяту» (Пс. 40:10). А ещё можно решить, что у Иуды попросту не было иного выбора, что его судьба была предрешена, и он должен был погибнуть, и это тоже должно было произойти ради того, чтобы сбылось Писание.
Вместе с этим мы знаем, что веру даёт человеку Бог, её невозможно обрести исключительно на основании собственного желания, а потому о её даровании необходимо молиться. Вместе с верой Бог даёт человеку и стойкость для жизни по вере. Жития древних мучеников очень ярко показывают, что слабые по внешним признакам люди перед лицом гонителей проявляли невероятное мужество и бесстрашие, которые в них нельзя было предположить до того момента, пока не встал выбор между Христом и продолжением земной жизни. Даже для далёкого от христианства человека стойкость этих людей была явным свидетельством того, что она имеет сверхъестественное происхождение, она — Божий дар. Так почему же кому-то этот дар подаётся, а кому-то нет? Почему Иуда оказался слаб и погиб? Неужели за этим стоит жестокость Бога?

Вполне предсказуемо, что эти вопросы занимали едва ли не всех известных толкователей Евангелия от Иоанна, большинство из которых сходятся во мнении, что дело не столько в Боге, сколько в свободе человеческой воли, которая может выбрать путь следования за Христом, а может выбрать и путь следования за тем, кого Священное Писание называет «противником», то есть диаволом. Собственно, евангельское выражение «сын погибели» указывает как раз на того, кто выбрал второй вариант, то есть выбрал не Христа, а противника. С этим, увы, ничего не в силах сделать даже и Сам Бог.

епископ Переславский и Угличский Феоктист.