Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Преподобный Иоанн Лествичник сказал: «Не падать свойственно одним только Ангелам, падать и вставать свойственно людям, а, падши, никогда не вставать свойственно бесам. И мы будем осуждены перед Богом не за то, что мы пали, а за то, что, падши, не встали». И вот сегодняшняя евангельская притча повествует именно об этом: о падении и о милосердии Божием к падшему человеку.

Было два сына. Один сказал: «Дай мне положенную мне часть имения» (Лк. 15, 12). И отец дает наследство своему младшему сыну. Тот расточил его, живя блудно, и пришел в такое состояние, что ему было нечего есть. Он пошел к одному человеку и нанялся пасти его свиней. Этот человек посылает его в свое село, и тот желает напитаться хотя бы рожками, которые ели свиньи. Рассказывают, что эти рожки — бобовые, они сначала сладкие, а потом вызывают горечь, поэтому ими питаются только свиньи. Но и этой пищи ему никто не давал. И Священное Писание говорит, что он не мог насытиться. Почему человек не может насытиться свинской пищей? Потому что каждый из нас носит в себе образ и подобие Божие. Люди ищут идеалы, стремятся к их достижению, начиная с самого детства: сначала к хорошим оценкам, потом в спорте, в музыкальной школе, потом в институте, в работе, в семье, в здоровье, в творчестве, в поэзии, в любимом деле, в самой жизни. Но как бы мы ни хотели, как бы мы этого всего ни любили — все эти цели имеют свой придел, конец. А душа наша может успокоиться только в одном — в Бесконечном, то есть в Боге. И именно с этой тоской по бесконечному, по Божественному живет человек. И какими бы «рожками» он ни питал себя, насытиться он не может.

И вот человек, подобно младшему сыну, приходит в себя и говорит: «Я гибну от голода, когда в дому Отца моего много наемников, которые питаются со стола Отца моего» — от этой Божественной трапезы Тела и Крови Господней, Божественной Истины, пищи обретения смысла жизни. И говорит: «Возвращусь в дом Отца моего». Куда? К Богу, от Которого ушел в самость, в небытие! И святые отцы говорят, что «"несчастье", которое нам посылает Бог в тысячу раз лучше "счастья", которое мы строим своими собственными руками».

Писание нам говорит, что сын «пришел в себя» и говорит: «пойду к отцу моему», то есть он отрезвился, пришел в себя, вошел внутрь себя, чтобы увидеть глубину своего падения и из этой глубины возвратиться к отцу. Чего не хватает всем нам? Прийти в себя. А почему мы не можем прийти в себя? А потому что мы все живем во вне, в этой бесконечной суете, от которой не остается времени подумать о себе, о своей жизни, о Боге, о вере, о Церкви, о сугубой, теплой, внутренней молитве. Однажды преподобного Нектария Оптинского (который, как вы знаете, юродствовал) спросили: «Батюшка! А как будут жить люди после нас?». А в келии у старца Нектария были детские игрушки. Он взял в руки волчок, завел его и говорит: «После нас люди будут жить вот так» — и показал на него: то есть все будут «закручены».

Владыка Иоанн (Шаховской), архиепископ Сан-Францисский, говорил, что люди находятся под гипнозом дел. Человек не кончил еще одного дела, а уже живет с мыслью о другом деле и уже начинает другое дело. Чтобы у него осталось побольше времени на самого себя, он делает другое дело еще быстрее. И время на самого себя, на веру, на душу, совсем не остается. И человек делает другое дело, потом третье, и так — до бесконечности.

Посмотрите, что сейчас творится на работе. Люди живут для того, чтобы иметь благополучие. И работают с утра до ночи, чтобы не иметь этого благополучия. Потому что благополучие — это, прежде всего, свободное время, когда ты можешь побыть сам с собой, со своей семьей, в своем доме. И люди, проводят все свое время в этой работе — с 9 до 21 часа, и в выходные дни тоже. И спрашивается: почему так? А чтобы не было времени, не было возможности войти внутрь себя и «прийти в себя». И поэтому люди не приходят ни к вере, ни к Богу, ни к Церкви, ни к вечности. Потому что всю жизнь — некогда. Епископ Кавказский Игнатий (Брянчанинов) говорит, что у взрослых есть свои игрушки, в которые они проигрывают всю свою жизнь, так и не обретя смысл жизни.

Сын говорит: «Пойду к отцу моему» и идет. И когда он был еще далеко, отец увидел его, пошел ему навстречу, пал ему на шею, обнял его и сказал: «Принесите первую одежду, дайте ему перстень на руку, заколите тельца упитанного. Будем есть, пить и веселиться». И тогда сын говорит ему: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою» (Лк. 15, 21). Он увидел всепрощение отца и все равно осуждает себя, признается в своем грехе, несмотря на то, что отец показывает ему свою любовь, расположение и внимание. Это говорит о том, что в глубине души человек осудил себя до конца. И не важно, как к нему относятся люди — прощают или нет. Самый главный судия — это мы сами. Если мы себя осудили, значит — мы больше так не будем поступать. А если мы себя оправдали в любом грехе, даже в самом страшном и самом постыдном, то из «черного» сделаем «белое», а из «горького» — «сладкое». Но перед Богом мы не оправдаемся таким способом.

Что такое «первая одежда», которую велел принести Отец Небесный? Это — утерянная в грехе благодать Святого Крещения, о которой преподобный Иоанн Лествичник сказал: «Слезы покаяния порой бывают больше Крещения. Потому что благодать Крещения многие из нас осквернили своими грехами, а слезы покаяния способны омыть всякий грех». Слезы покаяния сердца и души. Отец говорит: «Дайте ему перстень на руку» (Лк. 15, 22). Перстень — это не просто украшение. В древности любой договор скреплялся не подписью, а печатью, так называемой «печаткой», когда на размягченный воск ставили печать, подтверждающую этот договор. И то, что отец говорит: «Дайте ему перстень на руку», означает, что он берет сына в свое имение и делает во всем себе равным, возвращает сына в его сыновние права, которых он лишился через свои грехи. После этого отец говорит: «Приведите окормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться! ибо этот сын мой пропадал и нашелся» (см.: Лк. 15, 23–24). И радость всепрощения, радость единства восторжествовали благодаря милосердию отца и покаянию сына.

Но в этой притче есть еще одна страшная история. Старший брат, видя, что случилось с его родным братом, вдруг обуревается черной завистью. Он не присоединяется к этой радости, к ликованию, а упрекает отца: «Этот сын твой расточил имение свое с блудницами»... — «Этот сын твой»! Не «мой брат», а «этот сын твой». Он говорит: «Я никогда не переступил заповедей, а ты не дал мне даже козленка, порадоваться с друзьями моими». Тогда отец, опять снисходительно наставляя его, говорит: «Радоваться подобало о том, что брат твой вернулся» (см.: Лк. 15, 25–32).

Кому же из персонажей этой притчи уподобляемся мы с вами в нашей жизни? Очень страшно, что мы в этой притче уподобляемся и младшему брату, и старшему. То, что мы уподобляемся младшему,— это всем понятно, потому, что вряд ли кто-то из нас сохранил всецелую преданность Богу, Церкви, вере, сохранил чистоту сердца, ума, души и тела — чистоту, о которой мы сегодня слышали в апостольском послании. В нем говорилось: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор. 6, 19–20).— «Куплены дорогою ценою» — ценою Крови Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Вот поэтому Он заповедал нам всецелую преданность одному Ему или тому человеку, с которым нас соединили брачные узы, чтобы чистота и верность не только телом, но и умом, и сердцем, была всецелой, всесовершенной и целомудренной, то есть целокупной, всецелой, должна быть сердечная верность.

Старший брат позавидовал тому, что доброта и любовь отца излилась не на него, а еще на кого-то. В нашей жизни мы также должны найти в себе силы, возможность и такое устроение души, чтобы уметь не только сопереживать чужому горю, но и сорадоваться чужой радости. Может быть, немногие из нас задумывались о слове «счастье», в чем оно заключается. Если его разобрать по буквам, то это означает: «быть с частью». Стать частью кого-то, в первую очередь Бога, во вторую — моего любимого человека: мужа, жены, матери, отца, детей своих, стать частью, быть с их частью. Вот это и есть — счастье.

В чем счастье?.. В жизненном пути,
Куда твой долг велит — идти,
Врагов не знать, преград не мерить,
Любить, надеяться и верить!
(А. Майков)

Только тогда человек может найти свое счастье: когда он живет интересами других людей. И не имел этого устроения старший сын, почему и был несчастен, несмотря на полный внешний достаток. Можно иметь все внешние и не иметь счастья, и можно не иметь ничего того, к чему стремятся люди, и быть счастливым.

И эта сегодняшняя притча говорит нам о многом. Говорит нам о том, чтобы мы в своей жизни помнили голос Отца нашего Небесного: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6, 36). И самое главное, посмотрите на отца: что делает он? Он увидел своего сына, идущего к нему просить прощения. Казалось бы, он мог поставит перед ним какие-либо условия, упрекнуть или сказать: «Ты не делай того-то и того-то. А помнишь, ты сделал так-то и так-то?». Ничего этого не было. Безо всяких условий он принимает раскаявшегося сына. Вот так надо и нам поступать в жизни. Не помнить зла: кто и что нам сказал, кто и что нам сделал, кто нас обидел, кто распустил сплетню, кто нас огорчил — начиная с своего дома, со своей собственной семьи. И как только мы увидим движение навстречу — никаких условий для нашего прощения мы не должны выдвигать! Они не нужны! Уже одно то, что человек готов сказать и выдавить из своего гордого ума и сердца слово «прости» — для него это уже подвиг! Для него уже то душевное переживание, которое он донес и выразил этим словом, или взглядом, или действием, которое показывает, что он желает примирения. Мы должны вернуть ему «первую одежду» — свое прежнее доверие, прежнюю дружбу, прежнюю сердечность, прежнее участие и прежнюю любовь. И дать ему то, что мы у него отняли — «перстень», чтобы он имел с нами часть. И только это взаимное всепрощение, дружба, любовь способны созидать то счастье, которое все так ищут и к которому все так стремятся.

И дай Бог, чтобы сегодняшняя евангельская притча научила нас милосердию отца, научила нас искреннему, без всякого самооправдания, покаянию младшего сына. И чтобы мы не брали пример от старшего сына, никогда бы не уподоблялись ему в зависти, немилосердии и осуждении. Но наоборот — умели сорадоваться всякому человеку: его радости, его покаянию так, как на небе радуются Ангелы, о которых сказано: «на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. 15, 7). Аминь.

архимандрит Мелхиседек