Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодняшний воскресный день называется Неделей о Страшном Суде, ибо в нынешнем евангельском чтении Господь показывает, каким будет тот последний экзамен на человеколюбие, который предстоит каждому из нас.

Хотелось бы обратить особое внимание на притчу, слышанную нами сегодня. Когда «подсудимые», то есть все мы, станем пред лицем Божиим, Господь не будет спрашивать о нашем мировоззрении, но спросит об одном и прямо: проявили ли вы человеколюбие на земле? Когда вы сталкивались с чужим горем, подумали ли вы о том, чтобы утешить? Когда был холод и голод, и тоска, и оставленность, и заключение, и плен, и болезни — что вы сделали для ближнего своего? Пожалели или нет? И тех, которые проявили жалость, Господь принимает, ни о чем более не вопрошая. Потому что эти люди научились любить своего ближнего и таким образом открылись тому, чтобы вместить и Божественную любовь будущего века. Но сами эти люди, совершившие дела любви, недоумевали, что в них увидел Господь и как Он к Себе относит то, что они делали другим. Поступать по любви было настолько естественно для них, что они и не задумывались над тем, как поступать. Мы не спасемся, если будем с натугой сердца, мучительно заставлять себя помнить о Господних заповедях и заставлять себя творить их. Они должны войти нам в плоть и кровь так глубоко, так совершенно, чтобы быть естественным движением души, а не простым послушанием закону, данному извне. Поэтому если кто из нас и думает, что поступает милосердно, заботится о больных, посещает заключенных, питает голодного, одевает холодного, пусть поставит перед собой вопрос: от сердца ли он поступает, или просто чувствует, что таков его долг и он даст ответ за свои поступки? Если только по долгу, то как же мы далеки от того, чтобы быть детьми Небесного Царствия!

Обратите внимание на тех, кто не творил этих дел человеческой любви. Когда Христос задает им этот вопрос, они Его даже не понимают: «Где же мы, Господи, Тебя видели и не посетили в больнице или тюрьме? Когда же мы Тебя не накормили голодного, не одели холодного?». Они никогда не замечали никого вокруг себя, иначе у них не возникало бы таких вопросов: «Надо или не надо?». «Бог ли получит это дар нашей любви или нуждающийся человек?» Они прожили всю жизнь только для себя: расчетливо, разумно, но в конечном итоге — вполне безумно.

Перед нами стоит тот же вопрос: как мы поступаем по отношению к ближнему? Часто люди говорят: «Я не знаю, как надо любить Бога. Я Его ищу в потемках и не знаю, как до Него достучаться». На самом деле — очень просто: через нуждающегося человека можно достучаться до Него. Апостол Иоанн сказал: «Кто говорит: "Я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец» (1 Ин. 4, 20). Никто не может любить невидимого Бога, если до этого не научился любить конкретного живого человека. Поэтому прежде чем ставить вопрос: «Как достичь Бога?», спросим себя: «Как мы относимся к ближнему?». Если наше сердце закрыто, холодно, замкнуто, если оно пугается при одной только мысли, что ближнему от нас что-то надо,— тогда не о чем и говорить, нечего искать близости Божией. Надо сначала научиться иметь сердце теплое, сердце живое и внимательное к ближнему, только тогда через любовь к ближнему оно увидит Бога. Святитель Николай Сербский сказал: «Бог слушает того, кто слушает Его».

Все, что мы делаем здесь, в храме Божием, есть только средство для изменения нашего сердца. Суть жизни духовной — отстать от каких-то грехов с помощью Церкви, молитвы, Таинств. Для Бога это слишком мало, это — ничто. Мы не только должны уклониться от зла, но и сотворить благо (см.: Пс. 33, 15). Если дерево, посаженное в землю, растет год и другой, и третий, и пятнадцатый и не плодоносит, то оно просто занимает место. Господь однажды сказал апостолам притчу о смоковнице неплодоносящей: «Сруби ее: на что она и землю занимает?» (Лк. 13, 7). Для Бога самое главное — это плод. А самый главный плод нашей жизни в отношении к Богу и людям — любовь.

Пост, молитва, домашнее правило, чтение Евангелия — это не самоцель, а только средство для стяжания этого плода — любви. Тот человек, который живет для себя одного,— лишь коптит небо. Тот же, кто живет для других,— живет настоящей жизнью. Кто собирает деньги — собирает лишь средства к жизни; тот же, кто использует их на благо ближнего,— уже сейчас живет реальной, полноценной жизнью для Бога и для вечности.

Для святых отцов самым главным была любовь. Как жили подвижники первых веков мы знаем: пустыня, полная аскеза, порой, лишение даже самого необходимого — насущного хлеба, когда питались одной травою ради подвига и ради Христа. В одном Патерике рассказывается о старце, пришедшем к собрату сообщить, что завтра пойдут верблюды в город. С караваном надо отослать для продажи корзины, но старцу не удалось закончить ручки к корзинам. Означало же это то, что только через месяц сможет он продать свои корзины, а пока останется без хлеба. Тогда брат, узнав, что сообщавший не успел к торговому дню приготовить корзин, идет в свою келию, расплетает свои ручки от корзин, отдает их и говорит старцу: «Возьми, они у меня лишние». Означало же это то, что он сам останется без куска хлеба. Для нас это — и далеко, и непонятно. Кто-то сказал: «Эгоизм рождается с нами, а скорее всего, даже раньше нас». Все мы — большие эгоисты. Если мы делаем какое-то добро, то делаем все равно с расчетом на то, что люди его заметят, а если мы чуть-чуть «духовнее», то нам неважно: заметят люди или нет, мы верим и знаем — Бог его точно заметит! В любом случае — делаем это дело, подспудно ожидая какой-то награды, поэтому даже в добром деле присутствует корысть. Мы еще слишком далеки от того, чтобы творить добрые дела просто и бескорыстно.

Однажды приходит женщина к преподобному старцу Амвросию Оптинскому и спрашивает, что ей делать: она не имеет любви к своим близким. Задает самый главный вопрос жизни христианина. (Мы говорим на исповеди о том, что нас волнует: что мы болеем, у нас суставы опухают, сердце болит, давление, сын, муж пьет и бьет... но все это не имеет никакого отношения к главному вопросу: что происходит внутри нашей бессмертной души!) Женщина же эта говорит о самом больном: о «раковой опухоли» своей души: «Не имею любви к ближним»! Старец же на это отвечает: «Если не имеешь любви, то делай хотя бы дела любви, а потом и чувство может родиться в глубине души вслед за делами».
Во всех обстоятельствах жизни надо ставить себя на место другого человека. Есть русская пословица: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». То, что мы имеем сейчас в нашей жизни, в любой момент может поменяться. Тогда все станет по закону правды и справедливости: как ты поступал с людьми в их нуждах, так же и люди отнесутся к тебе в твоих нуждах и обстояниях. Не просто воспитать все это в себе, но именно это должно стать существом и содержанием нашей жизни.

Конечно же, это чувство любви, милосердия, сострадания и ласки надо вымаливать у Бога, неотступно прося: «Господи! дай мне другое сердце! Измени меня ими же веси судьбами! Сам я жажду, но сделать этого не могу!». Сами же мы должны использовать каждый малюсенький случай, когда представляется возможность сделать что-то для близких. Никогда никто нас ни на какой подвиг не позовет. А если и позовет, то мы не будем готовы к нему, потому что не умеем поступать по любви. От нас и требуется-то — посуду помыть да пол подмести. Мы думаем, что кто-то должен это сделать, забывая, что даже малое дело, совершенное нами, изменит прежде всего нашу душу и черствое сердце. Каждодневными делами особенно удобно распинать собственный эгоизм, о котором апостол Павел сказал: «Те, кто Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5, 24). А наш эгоизм всегда все сваливает на других. Христос же говорит: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9, 35). «Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу» (Ин. 13, 13–14). Мы помним, как смирился Христос. Он препоясался полотенцем и, подобно рабу, умыл ноги рыбакам — этим неученым, «последним» людям по мирским понятиям. Христос это делает, а апостол Петр удивлен: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?!» (см.: Ин. 13, 8). Он уже хотел не позволить это сделать по гордости, не понимая, что все, сделанное Христом, идет на пользу и спасение души. Христос кротко говорит ему: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною» (Ин. 13, 8). Апостол смиряется и дает умыть ноги. После этого Господь говорит: «Я умыл ноги вам». То есть Тот, Кто неизмеримо больше вас, показал вам, как поступать. И вы поступайте так же.

Сейчас нет такого обычая — умывать ноги. Святые отцы говорят: мы должны друг перед другом смиряться и искать случая, как послужить друг другу. Христос сказал нам: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему послужили, но чтобы послужить» (Мф. 20, 28). Никто из нас не ищет, где, кому и как послужить. Наоборот — все в жизни должно крутиться вокруг нас. Когда мы предстанем пред лицем Божиим, то услышим: «Все крутилось вокруг тебя, ты был центром своей жизни и хотел, чтобы все было по-твоему. Итак, тебе достаточно было жизни с самим собою, ты любил только самого себя — теперь ты здесь один и останешься, но только навечно. Как ты никому не служил, так тебе здесь никто служить не будет». Авва Дорофей говорит, что это и будет ад. Он говорит: «Представьте себе, что вас закрыли в темной комнате, где нет ни еды, ни общения, ни звука, ни просвета, ничего — один только ты, себя помнящий и сознающий». Попробуйте, проведите так день, другой. Просто один: больше никого и ничего. Там же это будет вечно. Если только это представить, то будет более, чем достаточно.

Господь говорит, что душевные муки будет испытывать человек, как совершенно конкретные вещи, как образы, не абстракции — «червь неусыпающий, огонь неугасающий, тартар, скрежет зубов» — это те реалии, о которых заранее говорит Господь, не желая этого никому испытать. Поэтому и говорит об этом заранее, чтобы предотвратить то, к чему все мы неудержимо катимся.

Пусть наступающий Великий пост послужит к обновлению нашей души, научит, как со всею полнотой послужить нашему ближнему, чтобы через это стать подлинным, истинным, настоящим, любящим сыном Божиим. Аминь.

архимандрит Мелхиседек