Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Однажды апостол Иоанн Богослов сказал: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога. Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем, потому что Бог есть любовь» (ср.: 1 Ин. 4, 7, 16, 8).

Певец Пресвятой Троицы, святитель Григорий Богослов, поэтически восклицал в свое время, с любовью , как к живому человеку, обращаясь к Ней: « Прости, Троица, мое помышление и украшение! Да сохранишься Ты у сего народа моего и да сохранишь его; да возвещается мне, что Ты всегда возвышаема и прославляема у него и словами и жизнью».

«Бог есть един по существу, но троичен в лицах: Отец, Сын и Святой Дух, Троица единосущная и нераздельная», - таков догмат о Пресвятой Троице. Для нас, все-таки, среди различных аналогий, используемых в богословии для описания жизни внутри Троицы, возможно, наиболее значимым является образ взаимной любви. Согласно этой аналогии, Троица понимается как общение или общность ипостасей, или личностей, соединенных друг с другом узами взаимной любви. Важнейшая особенность этой аналогии в том, что она имеет несомненное основание в Священном Писании, особенно у святого Иоанна Богослова: «Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Ин.15,9). « Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Ин.17,23-24). Основанием для понимания Бога как взаимной любви является, конечно же, тот факт, что человеческие существа созданы по образу и подобию Божию (Быт 1:26-27), что означает: по образу Бога, Который есть Троица. Обращаясь внутрь себя, мы можем обнаружить в своей душе то, что Августин назвал "следами" Троицы

И Троица — пример для каждого из нас, что любовь — это есть жертвенное служение друг другу. И пребывающий в этом служении пребывает в Боге, пребывает в Церкви, потому что Церковь — это и есть единство в любви. И стремящийся к этому жертвенному служению стремится к Богу. Как однажды сказал авва Дорофей: «Центр этого мира — Бог. Мы все — радиусы. И если мы все, как радиусы, стремимся к центру, то мы и приближаемся друг к другу. И, приближаясь, сближаясь друг с другом, мы невольно стремимся к центру, то есть приближаемся к Самому Богу».

И поэтому всякое разъединение, всякая обособленность, всякий эгоизм, всякое действие, направленное против единства, есть дело против Бога. И наоборот: единство в Боге, соучастие, сострадание, сопереживание, сочувствие, внимательность, все то, что нас сближает друг с другом, в служении друг другу, в подражании Христу — все это служит Самому Богу.

Поэтому Господь нам так и говорит Свои последние слова: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф. 20, 28). В русском языке слово «любовь» настолько затерто, настолько многопланово и даже употребляется в негативном смысле, что не передает всего того духовного содержимого, которое вкладывает в него Святая Церковь. Для апостола Иоанна под любовью именуется и подразумевается, прежде всего, жертвенное служение.
Вспомним слова Иоанна Богослова: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Жертвенное служение и есть высочайшее проявление этого чувства — чувства любви. И Господь о Себе сказал, об этом жертвенном служении: «Я имею власть от Бога жизнь Мою отдать и жизнь Мою приять. Но Я отдаю жизнь Мою, и потому любит Меня Отец» (ср.: Ин. 10, 18, 17). Служение Христа тоже было жертвенным.

И апостол Иоанн нам так и говорит: «Станем любить (друг друга) не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3, 18). И когда мы подвизаемся в этом жертвенном служении, тогда мы подвизаемся в служении Троице.

Однажды преподобный старец Нектарий Оптинский сказал, казалось бы, на первый взгляд, парадоксальную вещь. Он сказал, что служение матери-христианки есть служение Святой Троице. Как это понять? Вот священники служат Святой Троице, диаконы служат Святой Троице, певчие служат Святой Троице. А причем здесь женщина-христианка?

Ее служение старец Нектарий уподобил служению Святой Троице, потому что служение матери-христианки своей семье — это тоже есть жертва: жертва временем, жертва покоем, жертва здоровьем, жертва благополучием, жертва успокоенностью. Это всегда крестоношение, всегда понуждение ради мужа, ради детей, ради престарелых родителей. Бесконечные готовки, стирки, уборки. И вдруг старец Нектарий говорит: «Это есть служение Святой Троице». Почему? А потому что она, христианка, уподобляется в этом служении Самому Богу, Который тоже несет жертвенное служение этому миру: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16).

И сегодня мы слышали потрясающие слова: «Ты принимаешь молитвы наши о иже во аде держимых, Ты возводишь и низводишь. И после Твоего воскресения смерть для верных уже не смерть, но преставление от худшего к лучшему, от печальнейших к веселящимся, преставление к вечно ликующей и никогда не скончаемой жизни». Вот, что сделало жертвенное служение Христа для этого мира.

И когда мы служим друг другу по мере наших сил и возможностей, мы уподобляемся в этом Богу. Но жертвенным может быть не только служение женщины-христианки, но и мужа, без которого невозможно это служение, который греет, питает, кормит, содержит, своим горбом зарабатывает трудовую копейку для своей семьи, для своих родителей, родных и близких. Но нам святые отцы сказали: «Любовь,— то есть жертвенное служение,— должна начаться с наших родных и близких, но она не должна ими ограничиваться».

И старец Амвросий Оптинский, когда к нему приходили со своими житейскими проблемами и честно говорили ему: «Ты знаешь, отче, а я не имею любви к мужу или к жене»,— говорил: «Если не имеешь этого высокого чувства, которое приходит со временем, если не имеешь этого чувства и состояния, если не имеешь любви, делай дела любви, и придет любовь». Делай дела любви — вот нам заповедь, вот нам путь, вот нам фундамент и направление нашей с вами жизни.

Мы называемся детьми Божиими, мы называемся чадами Церкви, мы называемся детьми любви, но как порой мы бываем далеки именно от этого жертвенного служения. И мы должны в своей жизни перестать мыслить категорией «я» и научиться мыслить категорией «мы».

Вчера одна раба Божия говорит: «Сидим с мужем на свежем воздухе. Закусали комары». Муж не воцерковленный, а она — многолетняя прихожанка нашего храма. И она ему говорит: «Володя, меня закусали комары, и я пошла домой». Он смотрит на нее и говорит: «Если бы ты была настоящей христианкой, ты бы сказала: "Володя, нас закусали комары, пойдем домой!"». И она говорит: «Он мой учитель!». Человек в храм не ходит, с любовью довозит ее до храма, гуляет по территории подворья или Покровского храма, терпеливо ее дожидается и потом отвозит домой. Даже он проникся этим! Если евангельская жизнь — то это категория «мы», но не категория «я».
Как говорит апостол Павел: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). Нам в Церкви даны все шансы, чтобы мы стали детьми любви, потому что Церковь — это и врачебница. Как нам читает священник во время общей исповеди: «Пришел еси во врачебницу да не неисцелен отыдеши».

Мы все понимаем своим умом и сердцем. Все мы хотим быть любвеобильными, внимательными, сострадательными, сочувственными, добрыми, отзывчивыми. Но как только доходит до дела, вдруг наш эгоизм побеждает желание нашего сердца. Мы боремся с этим эгоизмом всю свою жизнь и понимаем, что одним только умом соображаем, а сердцем не откликаемся на это. Если бы это все получалось одним только напряжением ума и каким-то внутренним действием, то не нужен был бы ни Христос, как Спаситель, ни Церковь, как больница и врачебница, ни священники, ни Таинства Церкви, если бы можно было все это достичь самим. Нет, самим нам ничего не достичь..

И пока мы живы, то можем как-то двигаться кверху, приобщаясь к благодати Божией, которая разлита не вообще где-то и как-то, а в Церкви. Потому что Святой Дух сошел не куда-нибудь, а сошел в общину апостолов, которые жертвенно служили друг другу в любви ради Бога. И вот сюда приходит Святой Дух. И из простых рыбаков делает их, как мы слышим в тропаре этого праздника, делает их мудрецами: «Иже премудры ловцы явлей». То есть Ты явил мудрецами простых ловцов, рыбаков, и ими уловил всю Вселенную. Куда уловил? В сети Церкви, в сети спасения, чтобы это бушующее море не проглотило их, и девятый вал не накрыл их безвозвратно с головой.

В Церкви дана эта благодать и эта возможность стать новыми людьми через Таинства, через жизнь Церкви, через приобщенность к благодати Святого Духа, которая через молитву, через богослужение, через исповедь и Святое Причащение изобильно изливается в душу верующего человека, когда он хоть на несколько секунд, во время Святого Причащения, становится святым и освященным.

Ради этого и совершается Божественная литургия: «Святая святым, претвори их вином и хлебом, и их преобрази». Это Таинство для того, чтобы мы преображались. И чудо преображения возможно. Как простой хлеб и простое вино наитием Святого Духа становятся истинной Кровью и истинным Телом Христовым, так и мы, простые, грешные, в XXI веке живущие люди, на какие-то секунды, на какие-то мгновенья просвещаемся благодатью. Только бы мы хранили эту благодать, которую Господь изобильно дает каждому из нас.

Храните эту благодать исполнением заповедей на деле. Как сказал апостол: «Станем любить (друг друга) не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3, 18). Как мало этой любви среди нас, в Церкви, друг для друга.

Я вспоминаю одно потрясающее событие в нашей жизни. И на ум мне приходит очень и очень мало этих конкретных примеров жертвенной любви среди нашей общины. Умирала монахиня Анна, которая служила на подворье, расписывала храм. И она периодически ложилась в первый хоспис, в котором была создана потрясающая, домашняя, душевная, сердечная обстановка, когда персонал заботился об умирающих людях (и мы это видели), как о своих родных и близких. Наши сестры периодически туда ездили, навещали матушку Анну. Мы причащали ее.

И вдруг наступил такой момент... У нее была 80-летняя мать. И когда в очередной раз ей сказали, что мы привозим Анну, ее дочь, домой, она сказала (потому что она была вне Церкви, вне Бога, вне истины, вне любви, а поэтому и вне Бога): «Я не могу за ней досматривать». Она в 80 лет говорит: «Я еще должна пожить для себя». Вы представляете? В 80 лет. И когда встал вопрос, куда ее везти, потому что домой родная мать не принимает, не хочет умирающего человека брать к себе, то подходит другая раба Божия, предпенсионного возраста, и говорит: «Батюшка, может быть, благословите матушку Анну ко мне привезти?». Совершенно, абсолютно посторонний человек по родственным связям, но воспринявший ее как свою сестру, говорит: «Может быть, ее мне взять?». В двухкомнатную квартиру, когда сама на таблетках (стенокардия, давление и прочее). Честно говоря, я был потрясен этой готовностью послужить умирающему человеку. А чем я был еще больше потрясен — никто из священников ее об этом не просил, не подсказал и не намекнул. Добровольная жертва любви.

Этот случай крайний. Вся наша жизнь состоит из мелочей. И дай Бог, чтобы мы каждый день, просыпаясь утром, понимали, как Бог заботится о нас, каждое утро, каждый день, думали: «Господи, пока еще есть силы, кому я могу послужить, что доброго сделать? Или делом, или словом, или молитвой, или соучастием в жизни родных и близких». Любовь должна начинаться с нашей семьи, но она не должна ограничиваться только ею.

И лучше, пока есть силы, кому-то послужить, не дожидаясь, когда возникнет необходимость, чтобы кто-то начал служить нам. Дай Бог, нам всем умереть на своем рабочем месте. То есть на служении, а не с пролежнями валяться, потому что мы всю жизнь заботились только о самих себе и получим то, что в своей жизни посеем.

И дай Бог, чтобы мы с вами под конец нашей жизни могли сказать с одним из наших святых, по-моему, это был Амвросий Медиоланский, который сказал: «Господи, делай со мной то, что я делал с моим ближним!». У кого из нас язык повернется сказать так? Такого мы делали нашим ближним иногда... А если ты в любви, в милосердии, в сострадании, в помощи, в соучастии — Господи, делай со мной, что я делал с ними!

Вот поэтому задумаемся в этот великий и святой день — день нашего Бога, день Святого Духа, день явления Святого Духа и благодати Святого Духа в Церкви — мы в Церкви или нет, мы в жертвенном служении друг другу или нет, мы в единстве или в разделении, мы в любви или нет, мы с Богом или нет?

Дай Бог, чтобы этот святой и праздничный день наполнил всех нас благодатью, наполнил всех нас Божественной любовью, чтобы мы еще и еще раз задумались, кто мы с вами есть, какая честь, благодать и слава дарована нам. Бог называет нас Своими детьми. Если Он нас так называет, тогда мы такими и должны быть через жизнь в Церкви и с Церковью. Чтобы мы больше всего в своей жизни стремились не к тому, чтобы было у нас, а к тому, чтобы было в нас. Потому что то, что в нас будет гораздо важнее того, что у нас.

Если в нашей душе любовь, благодать, вера, жертвенное служение, то Царствие Божие уже в нашем сердце. Поэтому все остальное будет уже не так важно. Здоровье, возраст, то, что есть в руках, то, что есть в холодильнике — это уже будет второстепенным, потому что радость, благодать и приобщенность к Богу будет внутри такого человека, который живет любовью.

Кто-то из святых сказал: «Вам сложно понять, что такое Троица. И мне сложно вам это объяснить. Но я вам скажу кратко: там, где любовь, там и Святая Троица»! Аминь.

архимандрит Мелхиседек