Раньше сюда, в тихую обитель на берегу Божией реки, неспешно катились дилижансы, кибитки и кареты. Сегодня стремительно летят фольксвагены, BMW и мерседесы...

Раньше на оптинские ступени приходили крестьяне, дворяне, купцы, мещане. Сегодня — учителя, спортсмены, профессора, политики и бизнесмены.

Раньше — сюртуки, кафтаны и сарафаны. Сейчас — джинсы, пуховики и другая современная одежда...

Время — разное. Темпы — разные. Моды — разные. Люди — разные.

Страсти — одни и те же. Главные болезни души — одни и те же. И Господь — Один и Тот же!

Когда-то в давние времена Оптину называли «самым жарким костром, у которого грелась вся Россия». Теперь, во времена нынешние, мы совместными усилиями только пытаемся разжечь потухшие угольки этого некогда пылающего костра. Мы живем в трудное, сложное, парадоксальное время.

Мир пытается умертвить человека. Хочет заставить его не сбыться, не состояться, не прорасти для Вечности. Мир хочет, чтобы не произошла встреча человека с Богом. Каждый из нас знает, как трудно быть живым. Как тяжело быть настоящим. Как непросто нырнуть в глубину жизни, в ее истинность, в ее непреходящую правду. И как необходимы для нас теплые молитвы святых!

Копье времени пронзает нашу жизнь, и мы празднуем ныне память того, душа которого уже вне нашей земной суеты и обыденности. Мы смотрим на его смиренный сияющий лик на иконе, и его глаза согревают нас огнем Вечности. Мы прикладываемся к его благоухающим мощам, и вдохновенный ветер благодати оживляет наши потухшие, унывающие сердца. Мы просим его заступничества, и оно приходит быстрее сверхзвуковой скорости... Потому, что преподобный Амвросий здесь, рядом и он всегда готов нам помочь.

Говорить о святом страшно... Это как будто слепому рассуждать о красоте восходящего солнца или о торжественном тихом убранстве осеннего леса. Или как глухому пытаться понять гармонию симфонии Баха или услышать неторопливый, таинственный шепот морских волн... Преподобный Амвросий для нас — непостижимая глубина! Непостижимая высота и тайна!

Здесь, возле его скитской хибарки кающиеся отхаркивали грех, как кровь после драки. Здесь раздувались и разгорались потухшие угли человеческой совести. Здесь из сердца вынималась страшная заноза неверия, пустоты, страха. Как старатель решетом намывает горы земли, чтобы найти маленькие крупицы золота, так и старец Амвросий через решето молитвы, сострадательности, сочувствия находил слитки любви, добра, света в бесконечных тоннах гниющего мусора человеческих сердец и судеб.

Один философ 20-го века как-то выразился, что «уединение — это роскошь богачей». Он имел в виду, что человек все время находится в суете, в спешке, в каких-то делах и побыть одному, сосредоточиться, подумать — это большая роскошь. Не каждый может себе это позволить... И хотя преподобный Амвросий был настоящий духовный богач, у него не было этой роскоши уединения. «Как на людях я родился, так на людях и живу» — говорил старец, шутя, о себе.

Он жил на людях. Он жил для людей. Вокруг него много лет колыхался, вздыхал и плакал целый океан человеческого горя. К старцу редко идут, чтобы сообщить о своей радости. К старцу несут боль, горе, недоумение, страдания, скорбь. Для крестьянки скорбь — это все время подыхающие гуси. Для великого Достоевского, вступившего робко на старческий порог, — это смерть маленького сына. «Он был равно открыт для всех, — отмечал К. Леонтьев, — и в каждом человеке провидел образ и подобие Божие!»

Каждый из нас знает, как трудно утешить человека в его горе, как трудно подобрать нужные слова, как непросто обласкать его искренним сочувствием. Старец Амвросий очень хорошо понимал, что утешать скорбящего человека — это не значит стараться упразднить его страдание. Неизлечимую болезнь или утрату близкого человека невозможно упразднить. Утешать — это помогать страдать! Научать человека нести страдание без ропота, принимая его — как от руки Всевышнего Промысла!

Он учил жить «как колесо вертится, — чуть только одной точкой коснется оно земли, а остальными стремится вверх!» Он сравнивал мир с надоедливым базаром. Человек — это мужичок, едущий на своей лошаденке через этот базар. Кругом все кричат, навязывают свой товар, пытаются затащить в какие-то сделки и истории. А мужичок не обращает внимания на эту ревущую, звенящую суету, подстегивает свою лошадку, да так потихоньку и проезжает через все эти ловушки, обманы и искушения волнующегося житейского моря.

Матери, у которой умер сын, работавший на телеграфе и часто приносивший преподобному телеграммы, старец ласково говорил: «Ну, что? Оборвалась твоя телеграмма?» Человеку, жаловавшемуся на больную руку, напоминал, что тот бил когда-то свою мать.

Однажды послушник Матфей, страдавший винопитием, выбежал, как он сам впоследствии вспоминал, в «адамовском костюме», то есть совершенно голый, прямо к экипажу, в котором ехал старец. «Ну, — с любовью и снисходительностью сказал авва, — еще благодать Божия не отступила от него!»

Старец шутил, кого-то бил палочкой, кого-то ласково называл «дурой», пускал в ход пословицы и прибаутки. Но никто, даже келейники, не знали, что за всем этим стояли бессонные ночи, слезы и молитва за весь мир! Он сделал свою маленькую келлию врачебным кабинетом, в котором исцелял не переломы и ушибы, не головную боль или изжогу, не понос или золотуху. Он исцелял страшные, смердящие раны и язвы человеческой души, следил за духовной кардиограммой, выправлял ужасные сердечные вывихи и переломы, которые мешали человеку нормально жить и молиться.

Старец Амвросий, как премудрый архитриклин, умело распределял духовное вино Оптинской благодати. Словно добрый искусный гончар, из мертвой, невзрачной глины человеческой души, он вылеплял, трепетно и осторожно, прекрасный неповторимый сосуд, которому надлежало наполниться Божественной благодатью.

Преподобный Амвросий — это целая эпоха. Выросло несколько поколений христиан, воспитанных на его письмах, его поучениях, а главное — на его молитвах! Как будто из Вечности, из светозарных райских обителей мы слышим его уже ставшие символическими и знаковыми замечательные слова: «Жить — не тужить! Никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение!»

Тысячи и тысячи людей много лет приезжают в Оптину, чтобы духовно погреться у мощей преподобного. Он учит нас жить Христом! Дышать молитвой! Стремиться к Вечности! Безропотно нести свой земной жизненный крест. Учит видеть небо в душе нашего ближнего. Преподобный Амвросий помогает нам глубоко и свободно, радостно и вдохновенно жить нашу многотрудную, неприукрашенную, многоскорбную жизнь с ее неизлечимыми болезнями, с ее «оборванными телеграммами», с болью потерь, с непониманием близких, со злобой окружающего мира... И туда, в эту ежедневную рутину, в звенящую пустоту будней вносить свет, мир, смирение, смысл и любовь!

Однажды, опираясь на папочку, старец Амвросий шел из монастыря в скит. Вдруг он неожиданно увидел такую печальную картину: нагруженный воз, рядом лежащая мертвая лошадь и плачущий крестьянин. Старец трижды обошел лошадь, взял хворостину, стегнул скотину и прикрикнул: «Вставай, лентяйка!» И лошадь послушно поднялась на ноги.

Так и наша душа, расслабленная и ленивая, полумертвая, нагруженная множеством грехов, одетая в «небрачную одежду», лежит на перепутьях суетного, многозаботливого мира. Господь хворостинками трудностей, скорбей и искушений подхлестывает и ободряет нас и посылает на помощь святых угодников, таких как преподобный Амвросий.

Мы и сегодня слышим его ободряющие, трезвящие отеческие слова, обращенные с любовью к душе каждого из нас: «Вставай, лентяйка!»