Почему мы помним оптинских старцев?

Мы помним их горячность, ревность, усердие к добрым делам, к любви, к милосердию, к состраданию, к молитве, к памятыне Божией, к служению. А мы часто в своей душе видим равнодушие, бесчувственность, леность, холодность. И здесь надо правильно разобраться в своем душевном и даже телесном устроении. Иногда это бывает просто от банальных вещей - от усталости, от перенагрузки, от неправильного режима и устроения дня. Это то, что на поверхности – то есть человек уже просто целыми днями в трудах и трудах, он не находит этого времени для своей души и она остается в заброшенном состоянии. И это недоедание души накапливается из-за того, что у нас нет времени, а когда есть время, тогда уже нет сил.

И многие греческие отцы говорят о том, что в духовной жизни очень многое зависит от режима – не просто от хаотического построения распорядка моего целого дня, а это все должно быть регламентировано и подчинено какому-то духовному правилу, распорядку или режиму. И поскольку мы все с Вами являемся рабочими людьми, то понятно, что у нас остается время для души только после работы. А после работы уже не до какой души нет дела, потому что у нас нет ни времени, ни сил, ни возможностей.

 Спрашивается: а что же тогда в наших силах? Оказывается, в наших силах есть одно время, есть такой момент, который мы можем посвятить своей собственной душе. Это утро, о котором старец Варсонофий вспоминает: « У нас в городе утренняя и литургия служилась рано, так она и называлась – утренняя». У людей рабочий день начинался гораздо раньше, чем у нас сейчас, потому что многое зависело от электричества. И когда заходило солнце, то особо там не нажжешь керосина или прочего. А как только чуть рассветало, это уже и было началом рабочего дня. И богослужение должно было закончиться раньше того, как начнется рабочий день. В среднем по России это богослужение начиналось, как и сейчас в Греции, в 4 часа утра, а в 7 часов оно уже в Греции заканчивается. Старец Варсонофий вспоминает: «Маменька меня будит и говорит «Павлик, пора на службу» - Павликом звали старца Варсонофия до монашеского пострига. «А мне вставать неохота. И она берет кружку с холодной водой и подходит ко мне. И тогда я уже вскакиваю: Маменька, а я уже встал! И помню, как она меня ребенком по сугробам на службу водила в храм». И так водила, водила – и доводилась, кем стал этот Павлик? Преподобным святым старцем.

Мы не говорим про 4 часа утра, но если мы сами для себя не установим этого времени, не подарим его своей душе в каждый будний день, то мы этого времени больше никогда и нигде не найдем, потому что жить от субботней всенощной до воскресной литургии – это очень и очень мало для того, чтобы мы с Вами были «твори ангелы свои духи и слуги свои пламень огненный», чтобы у нас была горячность, усердие, духовная жизнь. Мы питаемся и едим каждый день, поэтому для души это тоже требуется каждый день. Поэтому об этом надо тоже задуматься. Почему нет горячности? Да потому что наша с Вами духовная печка не топится, а топится только в субботу и воскресенье, а на буднях? На буднях утреннюю молитву - во время яичницы и овсяной каши, а вечернюю молитву - уже с горем пополам.

 Надо в этом своем духовном распорядке навести порядок, и лучшее предоставить и отдать Богу, а лучшее – это свежесть ума, свежесть мысли и душевных чувств. Молитва на ночь и вечерняя молитва, конечно, все равно будут под впечатлением прожитого дня – разговоры на работе, случаи, сообщения и прочее. Сон лечит, наполовину уменьшает впечатления, которые были в течение дня. Если человек с вечера переживал, его беспокоила какая-то конкретная существенная проблема, то утром, когда он выспится или проспится, она уже наполовину меньше.

Епископ Игнатий Брянчанинов говорит, что «дневные поклоны уменьшаю силу дневных впечатлений, земные поклоны уменьшают силу земных впечатлений». Значит, есть эти земные впечатления, которые нам не дают возможности иметь чистое богомыслие, чистую, праведную молитву. А потом еще соседи дерутся, музыка и прочее…То есть вечером уже не помолишься. А утром все спят. И поэтому очень важно заняться перестройкой, чтобы найти это время в нашей повседневной жизни, чтобы это время молитвы, время духовного делания, чтения хотя бы одной главы Евангелия было с утра. А сил нет, хочется спать. Поэтому надо так построить распорядок, чтобы постараться, чтобы эта колготня на ночь глядя была как можно меньше.

 Особенно мы уйму времени тратим на телевизор. Не дай бог час посмотреть какой-то сериал на ночь – все, это духовное самоубйиство, ни о какой там молитве, ни о какой чистоте речи не идет. «Я зря потратил время» - нет, ты не только зря потратил время, ты убил время и отравил свою душу. Зря потратить время – это просто нулевой баланс, а здесь не нулевой баланс, а это время идет именно со знаком «минус». Есть время просто бестолковое – например, человек погулял на природе, что это было для его души, «плюс» или «минус»? Ни «плюс» и не «минус», может даже небольшой «плюс», он развеялся. А телевизор – это со знаком «минус».

 Мало того, этот час ты бы могла что-то сделать, постирать, приготовить, на следующий день в обед освободиться и пораньше лечь спать, чтобы потом на полчаса встать раньше, а этого нет. Мы вот так прокрутимся, а потом еле глаза протираем.

 И что интересно – так изо дня в день, кроме субботы и воскресенья, а потом мы что-то ничего не чувствуем, что-то такая холодность. А откуда все будет? Один человек съездил в Оптину и говорит: «Как же тут хорошо - райская обстановка, свобода от всех мыслей, проблем, молитва, духовная жизнь, все проблемы отошли на второй план, особая обстановка!» А человек недалеко живет от храма. А я говорю человеку: «А что тебе в Москве мешает? У нас монастырская полуночница по уставу начинается в 6 утра, здесь филиал Оптины!» Нет, надо поехать…А когда поехать – ну раз в год съездил: ой как хорошо! А здесь каждый день, что тебе мешает? Лень мешает, неустроенность, неправильный режим, распорядок – а здесь все есть. А кто этим пользуется-то? Единицы можно увидеть в 6 часов утра здесь на службе. Значит, услуги духовного супермаркета открыты, а в него никто не ходит, никто ничего не берет, посетителей в 6 утра нет. Что в это время люди делают? Готовятся к работе и так далее. Понятно, что не находишься каждый день, но можно ходить хотя бы раз в неделю, потом 2 раза в неделю, в среду и пятницу.

 Как радуют люди Великом Постом – казалось бы, нет сил, белковой пищи, а 10, 20, 30 человек с 6 утра есть, а потом целый рабочий день, а у людей откуда-то силы берутся. Откуда силы? Ни из-за того, что мы лишний час поспали, а от бога, от благодати божьей. И здесь совсем другая логика, совершенно другая пропорция: святые мало спали, а у них было много сил. Мы много спим, а у нас мало сил. Святые мало ели - много работали. Мы много едим - мало работаем. Святые жили, если взять первых подвижников, 90, 95, 100, 110 лет – у нас сейчас мужчины живут в среднем 58 лет, женщины на 10-12 лет больше. Знаете, почему женщины живут больше? Им бог дает время, чтобы они своих мужей и сыновей-безбожников успели вымолить, успели за них принести богу свои теплые, сердечные молитвы, потому что больше верующих женщин, чем мужчин - поэтому они быстрее отправляются к небу, а кто помолится за них если не родные и близкие, особенно жена, мать? Поэтому женщины живут дольше.

 Вроде все просто и доступно, а попробуй это все переломить, понудить! Потому что у нас у многих уже распорядок, привычный образ жизни, своя программа – а программа-то у нас у всех обманутая, испорченная, она больше посвящена суете, чем своей собственной душе! Утреннее богослужение об этом свидетельствует – никого на нем нет, а на улицу выйдешь: метро, трамваи, троллейбусы, начиная с полшестого утра, забиты битком. Значит, на это время было, на это встали, нашли время и силы. Поэтому насколько от нас это возможно…

 А надо начинать без конца жить творческой жизнью, без конца в духовом плане экспериментировать. И свой эксперимент надо начать с малого: если я вставала в конкретное время, например, в 7 утра, то с сегодняшнего дня попробую вставать на 15 минут  раньше, и эти 15 минут посвятить своей собственной душе. И так в месяц убавлять по 5 минут.

И что произойдет? Опыт показывает: если человек себя понудил утром пораньше встать, то накапливается у него усталость и он тогда пораньше ляжет, потому что у него к этому уже сил не будет. А когда он выспался, то ему спать неохота, он начинает до ночи колобродить. И вот это нам надо в своей духовной жизни переломить. Если это будет, то у нас будет ежедневно питание души.

 Ежедневно лучшие с самого утра свои мысли, еще не засоренные, еще не было никаких впечатлений, еще ни с кем не было проблем никаких – ни с начальством, ни с домашними, ни в школе, ни в институте, потому что утро началось чистым. И его банально растратить на простую суету – встать, позавтракать, умыться, на ходу утреннюю молитву прочитать, быстрее вскочить в метро, чтобы начать один из тысяч трудовых дней…А когда же будет жизнь для души?

«Пойду на пенсию, тогда все устроится». На пенсию? Это большой вопрос, мы до пенсии доживем или нет? Мужчины – тем более, 60 лет на пенсию, до 60 лет что там будет? Если люди уже после 40 лет начинают работать на аптеку, то что же будет после 60? Поэтому не надо ждать - это время, оказывается, у каждого из нас есть, это время и горячность в наших собственных руках, было бы желание. А самое главное – у нас желания нет, потому что святитель Феофан, затворник Вышинский, говорит: «Вы жалуетесь на свою холодность, бесчувственность, лень, апатию духовную – это проблемы серьезные. Чтобы у человека загорелся огонек внутри, надо вокруг себя зажечь беду». У отца Сергия спрашивает мальчик в первом классе воскресной школы: а что, люди молятся только тогда, когда плохо? То есть действительно, когда плохо, тогда начинается молитва. А нам не надо дожидаться этого плохо.

 И святитель Феофан, затворник Вышинский, расшифровывает: «Ты подумай, что тебя ждет впереди, с Богом ли ты окажешься за такую жизнь в вечности или нет. Поразмысли, как ты исполняешь заповеди божьи, настоящий ли ты христианин или только по имени, лицемерно ты любишь бога, ближнего или от всего сердца». И размышление о заповеди Господней, конечно, приведет человека к не очень-то радостному представлению о самом себе. И это и есть «зажечь беду вокруг себя», то есть не забывать о том, что есть бог, вечность, душа, ответ за прожитую жизнь.

 Премудрый Соломон говорит: «Начало премудрости – страх господень». А если ни веры, не памяти о Боге, ни страха Божия, то откуда возникнет это желание что-то делать? Все вот так, на полусогнутых. Пришла суббота – ну ладно, надо в храм пойти. Пришло воскресенье – ладно, надо в храм пойти. Все от слова «надо», а больше-то в нашей жизни должно бы быть так, что все должно делаться по любви к Богу. А у нас этого нет, потому что у нас слабая вера. Если бы перед нами была бы открыта вся полнота бытия и вечности души, нам бы никому не надо было ни проповеди рассказывать, ни к чему не подталкивать, никого не заставлять, не просить, не напоминать – все бы уже горело, потому что человек – это реальность. И эта реальность пройдет мимо меня, мимо моих рук?

 Святитель Феофан говорит в этом плане: «Вспомните Вашу молодость, а если у Вас  в молодости такого не было, то хотя бы по книжкам – как молодой человек любит девушку и как она любит молодого человека. Им ничто не мешает иметь память друг о друге – ни дела, ни заботы, ни учеба, ни работа». Мало того, сами знаете, что даже никакая учеба в голову не лезет. Если человек плохо учится, у него спрашивают: ты влюбился? У него в памяти только одно, ничто не мешает.

Когда старец Силуан беседовал с одним подвижником Афонским о молитве, он говорит: «Я молюсь, когда у меня время есть, потому что я загружен послушанием и я не могу все время молиться, подражая братьям, которые имеют молитву непрестанно, потому что дела, заботы, попечения». А он, этот человек, беседующий со старцем Силуаном, был экономом монастыря. А из жития старца Силуана мы знаем, что он тоже был экономом монастыря. Кто такой эконом монастыря – завхоз, прораб, строитель, а у завхоза тысяча дел. В тот момент, когда они беседовали, в монастыре было около 1000 братии, их надо накормить, напоить, просто ужас! И ему старец Силуан вдруг говорит очень великую и значимую…не фразу, а его жизнь: «Бога любить никакие дела не мешают». А выражение любви есть молитва, собеседование. Даже за работой у тебя голова может быть посвящена думам и любви к Богу, и именно через молитву выражается наше отношение к Богу.

Поэтому получается, что все в наших руках, но только нет этого толчка к духовной жизни, нет беды вокруг нас, и слава Богу, что ее нет. Начнись сейчас заварушка – сейчас бы храм был в 2 раза полнее, потому что когда проблемы, тогда люди молятся. А чтобы без проблемы начать молиться, нужна вера. А веры, оказывается, - горячей, открытой, искренней, детской, - у нас нет. Остается, как у апостолов: «Верю, Господи, приложи нам веры». Отец одного отрока встречает Христа и говорит: «Верю, Господи, помоги моему неверию». О самой вере надо иметь молитву, переживание, сердечную боль об этом – мы чувствуем, что нет в нас этого, - и просить у Бога укрепления, откровения, духовного огонька, чтобы что-то нам в жизни приоткрывалось то, что свидетельствовало бы о другой жизни: жизни, которая не только ограничивается нашей повседневностью.

 И если человек об этом переживает, если это для него дорого, Бог ему это даст, он не может просто так разбрасываться. Старец Макарий говорит: «Дарование без искушений – погибель для приемлющих дарование». Человек это не оценит, он все выбросит, это для него погибель будет – дары Божьи. Речь шла о талантах: «Тебе был дан талант, что ты сделал?» - «В землю зарыл». И человек за это ответил, что он в землю зарыл.

 Поэтому Господь говорит: «Просите и дастся Вам. Ищите и обрящете. Толците и отверзется Вам». То есть показывает поступательность в духовной жизни: если ты ничего не сеешь, то ты ничего и не пожнешь. Если ты не движешься, не ищешь, не просишь, не толкаешь самого себя под одно место, то ничего и не будет. Ты этого не заметишь, будешь считать, что это нормальное состояние. А когда ты понял, что это ненормальное состояние и взыскуешь лучшего, и поболезнуешь об этом, и попросишь, попереживаешь, будешь стремиться к этому – да, действительно, тогда может дар Божий прийти, дар веры, когда настолько все это будет откровенно, что ничего даже не надо будет.

 Иоанн Кронштадский служил каждый день божественную литургию, по возможности! А потом говорит о себе в своих записках «Моя жизнь во Христе»: «День, который я не служил или не молился за божественной литургией, я считал в моей жизни потерянным для вечности». Кто из нас так переживает литургию? - Никто. Сходили в воскресенье – и все, достаточно. Почему – а потому что для него это все было открыто, у него была эта вера. А за что была вера у Иоанна Кронштадского? - За любовь к людям. Он не сразу стал молитвенником, он сначала стал делателем, а потом уже открылась духовная жизнь, потому что сначала надо потрудиться. В делании, в заповеди, в добрых делах потом уже открывается дарование от Бога.

 Все оптинские старцы с чего начинали послушание? С иконописца, летописца, сочинителя? Их сразу закрыли в отдельную келью, им дали каждому по скиту, сразу посадили на исповедь? Нет – почти все они начинали с братской кухни. Послужить, накормить, разогреть, добавку дать – они начинали со служения, а некоторые не год и не два. А мы хотим сразу перепрыгнуть: ладно, заповеди заповедями, а мне бы сразу духовные дарования. Ничего подобного, неверный в малом – неверен и во многом.

 А какие это заповеди? Евангелие большое, все, может, и не уложится, поэтому очень полезно хотя бы раз в неделю перечитывать Нагорную Проповедь – это 5, 6 и 7 глава Евангелия от Матфея, в которой как бы сосредоточен маленький план Евангелия, его конспект, и себя по ней немного смотреть: получается ли что-то у меня или нет? А потом уже все будет из этого проистекать: и дарование веры, и огонек духовной жизни, и страх Божий, и ревность по душе – с исполнения евангельских заповедей.

 Мы сегодня начали с беспечности, с охлаждения, с бесчувственности. Выяснили, что этому помогает – поэтому дай Бог, чтобы мы немного все-таки задумались, что если ничего не делать, то так потихонечку будем катиться вниз, потому что свече, которая зажглась, свойственно умаляться. Тот огонь духовной жизни, который у нас был вначале…Ведь все замечают, что мы не такие, какие мы были в молодости, в первый год нашего пришествия к вере, что в нас всего этого все меньше и меньше, а охлаждения все больше. И если срочно, кардинально чего-то не предпринимать, то потихонечку мы так и будем балансировать между духовной жизнью и смертью: в субботу и воскресенье чуть-чуть подкрепились, потом на целую неделю все меньше и меньше. А мы с Вами должны жить духовной жизнью каждый Божий день, и каждый день может стать днем радости, днем встречи с Богом в тишине, в молитве, в добром деле, в чистой, доброй совести, в тишине духа, которые дарует Господь тому, кто просит, кто ищет, кто толкает. Поэтому дай Бог, чтобы мы тоже, хотя бы в маленькой степени, но были свой ревностью похожи на старцев оптинских, на свечки, и помнили этот прокимен. А этот прокимен взят из Псалтыри: «Творяй ангелы своя духи и слуги своя пламень огненный».

 Однажды один старец своему ученику преподнес урок: «Посмотри, если сосуд поставить на огонь, к нему могут подлететь мухи или комары? Нет, пока он стоит на огне, никто не подлетит». - «А когда подлетит?». «Когда сосуд убрать с огня и когда он остынет, тогда в него могут наползти все, кто хочешь». Так и в духовной жизни: пока в нас есть огонь духовной ревности, ни бесы, ни искушения, ни проблемы, ни напасти не приступают к тому человеку, у которого все внутри кипит любовью к Богу. Как только охладевает, вот тогда начинаются искушения, проблемы, бесы, люди, все, кто «достают», что-то от нас просят, требуют, выясняют отношения – только из-за того, что печка наша остыла.

 Поэтому срочно сейчас, после службы, разбегаемся по домам – кто за углем, кто за дровами, кто за брикетами торфяными, но закупаем горючий материал для наших печек. Самое главное – его закупать не надо, он весь с нами, у нас под рукой: и молитва, и Евангелие, и икона, и святые отцы, добрые дела и доброе слово, исполнение евангельских заповедей по отношению к нашим домочадцам, о которых один мудрый человек сказал: «Духовная жизнь и духовные, нравственные отношения должна начинаться с нашей собственной семьи, но она не должна ею заканчиваться». Иногда мы к родным и близким замечательные люди, а то, что касается соседей, работы, других людей: попробуй нас только тронь пальцем - и мы покажем, какие мы тут.

Помоги Господи, доброго Вам всем здравия и  помощи Божьей.