Дорогие братья и сестры!

Святая Церковь каждый год вспоминает на этой седмице все связанное со страданиями Христовыми. Все вместе мы как бы соприсутствуем с происходящим в Иерусалиме и на Голгофе, и сейчас достигли того момента, когда тело Христово уже облачено в плащаницу и погребено. В связи с этим мы могли бы говорить о том, как Христос претерпел распятие на Кресте нашего ради спасения, как Он искупил весь род человеческий от смерти, о Его самоуничижении и послушании Отцу даже до смерти. Но, если мы будем чутки к настоящему моменту и действительно хотим прикоснуться к чувствованиям и переживаниям учеников Христовых, мы должны учесть, что все это великое богословие о Христе есть принадлежность более позднего времени. Апостолы и жены-мироносицы ни о чем таком думать в этот момент не могли. Перед глазами у них был одно: Христос умер, и они остались одни. Так и главный предмет нашей проповеди касается того, как человеческие сердца откликнулись на происшедшее.

Чтобы все это осмыслить, вспомним, что предшествовало смерти Христа. С часа шестого по девятый весь Иерусалим объяла тьма. Это была физическая тьма, но она была ничем иным, как буквальным исполнением Христовых слов, обращенных к иудеям в день, когда Он вошел в Иерусалим, и его встречали вайями. «Еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет. Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света» (Ин.12:35,36). Это были последние слова, которые Христос сказал иудейскому народу, и они стали предупреждением: когда Свет удалится, они окажутся во тьме, и если будут ходить по тьме, то заблудятся, не видя, куда идти. Именно это и сбылось на иудеях. Сначала, как предвозвещение будущего, на Иерусалим нашла тьма физическая. Одновременно душ иудеев коснулась тьма метафизическая, тьма неведения Бога, тьма отсутствия благодати. Но нужно сказать, что эта тьма коснулась всех, включая и учеников Христовых. Однако все откликнулись на нее по-разному, дали разный на нее ответ.
Иудеи впустили эту тьму в свои сердца. Они не только не покаялись в распятии Мессии, но впоследствии устроили гонение сначала на учеников Христовых, а потом и на всех христиан. Отсутствие благодати приводит к тому, что человек теряет правильное и трезвое представление не только о духовных, но и о самых обычных вещах, составляющих основу человеческой жизни. В итоге иудеи подняли восстание против римской власти, а ведь и это Христос предвозвестил в притчах. Он предостерегал, что если царь хочет выйти на брань против другого царя, то он должен рассчитать свои силы. И если он имеет десять тысяч воинов против двадцати, то посылает гонцов, чтобы примириться с неприятелем (см.: Лк. 14:31,32). Римляне были гораздо сильнее иудеев, но те, ослепленные своей гордыней и надеждой на восстановление иудейского царства, ввязались в тяжелую войну. В результате Иерусалим был полностью разорен, погибло до миллиона человек, и только христианская община, которая полагалась на пророчество Спасителя, убежала из Иерусалима и тем спаслась.

По-другому коснулась тьма сердец апостолов. Обычно их упрекают в том, что они разбежались, покинули Христа. Эти упреки одновременно и справедливы, и нет. Апостолы вообще-то были готовы сражаться за Христа. Апостол Петр первый вынул нож, и думается, что и другие апостолы были готовы подключиться к нему. Но Христос Сам запретил Петру, сказав ему, чтобы тот вложил нож в ножницу, что Он мог бы призвать двенадцать легионов ангелов, но не делает этого. Господь добровольно предал Себя в руки врагов и пошел на Крест, а апостолы растерялись. По-плотски они понимали, что надо сражаться, протестовать и прочее, но Сам Христос запретил им такой путь. К тому же они боялись за свою жизнь. Но ведь и Сам Христос молился в Гефсиманском саду, чтобы Отец пронес «чашу сию» мимо Него. Так и апостолы страшились. И ведь Христос не требовал от них, чтобы они отдали жизнь за Него, – нигде в Евангелии этого нет. Даже когда Петр обещает Ему умереть с Ним, Христос только отвечает, что тот три раза отречется от Него. Христос никогда не готовил апостолов к тому, что они должны будут пойти вместе с Ним на смерть, предать себя в руки иудеев. Поэтому тьма, которая коснулась сердец апостолов, – это тьма растерянности, тьма неведения того, как поступить, что сделать, и что вообще от них требуется в этой ситуации.

Духовный ответ на этот вопрос дала Божия Матерь и, быть может, апостол Иоанн Богослов. В условиях, когда ничего нельзя было сделать, чтобы изменить ход событий, оставалось только одно – принять происходящее со смирением, но при этом не сбежать, а стоять до последнего у Креста, сопереживая Христу и сострадая Его страданиям.
Вот мы сейчас слушали канон о распятии Господнем. После шестой песни там поется икос, в котором говорится о том, что Божия Матерь, когда Христа вели на распятие, последовала за Ним по улице с распущенными волосами и вопрошала его: «Куда идешь, чадо? Чего ради так быстро спешишь? Или идешь на другой брак в Кане Галилейской и тамо собираешься снова претворить воду в вино?»
С психологической точки зрения автор канона верно описал отчаяние женщины, которая, чтобы не сойти с ума и пережить тяжелую скорбь, как бы грезит наяву и обращается мыслями в то светлое время, когда все было хорошо, когда Христос только вышел на проповедь и будущее казалось безоблачным. Действительно, в таких драматических ситуациях ум человека ищет, за что зацепиться, чтобы выстоять, но мы все же не согласимся с такой трактовкой, потому что все-таки это Божия Матерь! Думать, что Она была в отчаянии и задавала странные вопросы, мы не можем. Да, скорбь Ее была великой, но и смирение – таким же. Ей было больно и тягостно, но Она сохраняла самообладание и трезвость ума. Со смирением Она приняла решение Сына и со смирением стояла у Креста, сопереживая Его страданиям, но не скатываясь в отчаяние и некие утешительные мечтания. В этом отношении Божия Матерь уникальна. О Ней одной можно сказать, что тьма, как ни пыталась, нисколько не смогла одолеть или хотя бы помрачить свет надежды и веры, сиявший в Ее душе.

Наконец, еще одна группа людей – это те, кто во все времена составляет большинство в Церкви. Это самые обычные христиане, а в евангельские времена – это ученики Христовы «второго порядка». Может, так не совсем правильно выражаться, но ведь действительно, они всегда находились за спинами апостолов, во втором ряду: все те женщины, которые служили Господу от своих имений, про которых Евангелие говорит, что они стояли издалеча зряща, – среди них называются Мария Магдалина, Мария Иосиева, мать сынов Зеведеовых. Они, да еще Иосиф Аримафейский с Никодимом, и погребли Иисуса.
В связи с этим хочется вспомнить Откровение Иоанна Богослова, в котором Господь обращается к Филадельфийской Церкви. Он говорит: «Знаю дела твои... ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего» (Откр.3:8). Многие толкователи считают, что Филадельфийская Церковь – это указание на Церковь последних времен. То есть это наша Церковь. И вот Господь говорит: «знаю дела Твои». Но какие это дела? А вот те самые – простые и обычные дела милосердия и любви. Например, погребение Христа. Апостолы, которые разбежались, действительно были великими людьми, но им даже не пришло в голову, что вообще-то надо кому-то Христа снять с Креста, надо облачить Его в плащаницу, намастить благовониями, найти гроб и положить Его туда. Апостолы в этот момент, должно быть, переживали и думали о многом: Петр о своем отречении, другие о том, чему Христос учил и как получилось, что Он был распят, хотя воскрешал мертвых и исцелял слепорожденных. Они, наверное, думали о будущем, о том, как им дальше жить, как пережить ненависть иудеев и пр.

А мироносицы о таких великих вещах даже и не думали рассуждать. Они просто стояли у Креста, хотя и вдалеке, а потом послужили Распятому тем, что погребли Его. Поэтому слово Господне и обращено к таким простым христианам: «Знаю дела твои... ты не много имеешь силы... И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную» (Откр. 3:8,10). Это слово фактически обращено ко всем нам. Мы немощны и немного имеем силы, но главное для нас – сохранить слово Его и не отречься от имени Его. Сохранить не только умом, но и делами, то есть жить по-христиански, исполнять заповеди Христовы. На самом деле вся Церковь Христова подобна плащанице, потому что Христос воскрес и вознесся, а у нас осталась Его плащаница. Вся Церковь - это овеществленное воспоминание о Христе, о том, что Он говорил и что делал. И в храме мы всегда вспоминаем о Христе. И главная наша миссия как раз заключается в том, чтобы просто стоять у Креста Его, сохраняя слово Его и не отрекаясь от Него.

Бывает, Церковь упрекают, говорят, что она должна быть совестью нации, бороться с общественными язвами, несправедливостью, обличать коррупцию и прочее. Кто так думает или сочувствует таким речам, тот не понимает назначения Церкви. Оно не в том, чтобы воевать с внешним миром и его обличать, – оно в том, чтобы хранить слово Христово и стоять у Его Креста. Господь нас об этом предупреждает: «Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Откр. 3:11). Толкователи говорят, что Господь от других церквей требует то покаяния, то борьбы с николаитами, то возвращения «первой любви», а вот от Филадельфийской церкви ничего не требует, только держать то, что имеет. Это и предупреждение одновременно, чтобы мы, не увлекшись тем, что нам не под силу, не потеряли своего венца. Наша задача – только стоять у Креста, стоять у Его плащаницы, то есть в храме, сохраняя учение Христово и не отрекаясь от Его имени.
И вот таковым Христос обещает: «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего... и напишу на нем имя Бога Моего... и имя Мое новое» (Откр. 3:12). Что значит «напишу на нем имя Бога» и «имя мое новое»? И главное – чем Бог их напишет? Напишет, конечно же, благодатью, то есть не изменит естества человеческого, но как бы впечатает в него Свою благодать, соединит человека с Собою через благодать, чтобы он стал сыном Божиим по благодати. А для этого нам бы только день простоять и ночь продержаться – выстоять у Креста, чтобы однажды встретить Светлое Христово Воскресение. Сначала здесь, на земле, а потом и в Царствии Небесном.

Иеромонах Дмитрий. 18.04.2025