Послание к Римлянам зачало 116 Глава 15:1–7

Братия, мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию. Ибо и Христос не Себе угождал, но, как написано: злословия злословящих Тебя пали на Меня. А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду. Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.

Любовь покрывает множество грехов (1Пет.4:8). Без любви все добродетели суть ничто: на оной висят закон и Пророки (1Кор.13:1, 3; Мф.22:10). Она есть исполнение закона (Рим.13:10): она есть отличительное свойство учеников Христовых (Ин.13:35), то есть изображение и знамение людей спасаемых: она есть добродетель большая и самой веры и упования на Бога (1Кор.13:13). Кто не отлучается от любви, тот соединен с Богом, и Бог не разлучается с ним: «Бог любы есть, и пребываяй в любви, в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (1Ин.4:16). Но как мы можем приобресть такое неоцененное сокровище? Какой к тому путь, какой способ и средство? Сему научает Божественный Павел в ныне чтенном своем послании. Он показывает путь, коим достигнуть оного можем: предлагает способ, коим приобресть можем, открывает средство, коим укрепиться можем в любви, в сей божественной добродетели: почему сие послание его содержит в себе учение, исполненное всякой премудрости и разума, учение, руководствующее всякого человека к вечному спасению. В истине сего совершенно можете увериться, ежели со вниманием выслушаете толкование на оное.

Рим.15:1. Братие, должны есмы мы сильнии немощи немощных носити, и не себе угождати.

Почему Павел восхотел похвалить сам себя, сказав: «мы сильнии». Неужели он забыл сие завещание: «да хвалит тя искренний, а не твоя уста: чуждии, а не твоя устне» (Притч.27:2). Человек Божий был вынужден назвать себя сильным, дабы чрез то уверить слушателей, что учение, им преподаваемое, не есть невозможно: но ежели бы он сказал: вы сильнии, должни носить немощи немощных: то всяк бы вопросил его, кто же силен? И таким образом все бы отреклись от исполнения Апостольской заповеди. Однако он умерил похвалу, совокупив себя с другими, и сказав во множественном числе: «должни есмы мы сильнии». Почему же он был силен? Кто суть сильные и кто немощные? Что то за немощи немощных? и как сильные носят немощи оные, если не угождают сами себе? Павел был силен по данной ему от Бога премудрости и благодати, и по великой своей добродетели. Сильны же суть и все его подражатели, взошедшие на высоту добродетели и твердо в ней пребывающие: а немощные суть те, кто не достигли в меру добродетели, и не утвердились на камени Божиих заповедей. Немощи же суть их погрешности и недостатки, которые сильные носят, когда нимало не презирая и не отвращаясь их, стараются всячески о их исправлении, как поступал Павел, почему и сказал: «Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу: всем бых вся, да всяко некия спасу» (1Кор.9:22). Сии немощи те только могут носить, которые не угождают самим себе, то есть, которые не самолюбивы: потому что самолюбивый любя только себя, не может терпеть ничего противного своему самоугодию, он не печется ни о ком, кроме себя. И так когда мы носим немощи немощных, тогда самолюбие бежит от нас, и приходит к нам благословенная любовь, которая есть закона исполнение: по сей-то причине Павел сказал на другом месте: «друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал.6:2). Се путь, ведущий нас к любви, се способ и средство к утверждению нашему в оной! Но посмотрите, каким образом он, заповедав нам не угождать самим себе, показал далее и то, кому и как мы должны угождать.

Рим.15:2. Кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созиданию.

Мы угождаем людям двояким образом: или способствуя исполнению худых их пожеланий, или споспешествуя им в совершении благих намерений. Почему Апостол не просто сказал: «кийждо вас ближнему да угождает»: но приложил еще к тому «во благое к созиданию». Пиша же о сем к Коринфянам представляет им в пример самого себя, говоря: «якоже и аз во всем всем угождаю, не иский своея пользы, но многих, да спасутся» (1Кор.10:33). И так ежели мы стараемся угодить ближнему своему с тем намерением, чтобы заставить его творит благие дела к назиданию и пользе его, то исполняем Апостольскую заповедь: ежели же угождаем ему тем, что споспешествуем и содействуем лукавым советам его, то преступаем Апостольскую заповедь: не служим Иисусу Христу, но сослужителями и сообщниками бываем грехов нашего ближнего. О сем пагубном угождении тот же Апостол сказал следующее: «или ищу человеком угождати, аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был» (Гал.1:10). Он также заповедал нам не токмо удаляться такового угождения, но и обличать других в делах греховных:«не приобщайтеся к делом неплодным тмы, паче же и обличайте» (Еф.5:11). Сие учение свое подтверждает он примером Иисуса Христа, говоря:

Рим.15:3. Ибо и Христос не себе угоди, но, якоже есть писано: поношение поносящих тебе нападоша на Мя.

Здесь Божественный Павел употребляет по обыкновению своему витийственное украшение, именуемое опущение. Чтобы уразуметь смысл настоящих слов его, прибавить должно к оным другие речения, и выразить таким образом: ибо Христос не себе угодил, но поносим был, якоже есть писано. Почему же Христос не угодил Себе: Потому что Ему, яко человеку, неприятны были ни поношения, ни смерть: посему Он и молил Отца Своего: «ныне душа Моя возмутися, и что реку?» (Ин.12:27)Отче! спаси Мя от часа сего. Отче мой! Аще возможно «есть, да мимо идет от Менечаша сия» (Мф.26:39). Хотя же сия чаша поношений и смерти и неприятна была Ему: однако ж Он приял ее для спасения нашего. «Обаче», сказал Он, «не якоже аз хощу, но якоже Ты. И вместо предлежащия радости, претерпе крест, о срамоте нерадив»(Мф.26:39; Евр.12:2). А что Иудеи поносили Его, то известно: ибо они иногда говорили о Нем: «что яко с мытари и грешники яст и пиет» (Мк.2:16): иногда: «аще бы был Пророк, видел бы, кто и какова жена прикасается ему: яко грешница есть» (Лк.7:39): иногда: «о князе бесовстем изгонит бесы» (Мф.9:34): а иногда: «не добре ли мы глаголем, яко Самарянин еси ты, и беса имаши?» (Ин.8:48). Равно и в то время, как Он страдал и висел на древе крестном: «и мимохододящии хуляху его» (Мк.15:29, 31), и Архиереи с книжники ругались Ему, и «разбойника распятая с ним поношаста ему»(Мф.27:44). О сих поношениях воспел пророчески Давид, яко от лица Христа, глаголющего ко Отцу Своему: «Отче поношения поносящих тебе нападоша на мя»(Пс.68:10): и поистине поносящие Христа поносили Бога: поелику Христос есть Сын Божий и Бог, едино со Отцем Своим по единосущности Божества, как Он Сам открыл, сказав: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30). И как приемлющий Иисуса Христа, приемлет и пославшего Его, по сим словам: «Иже аще Мене приемлет, приемлете пославшаго Его Бога Отца» (Лк.9:48). Выслушайте ж и причину, для которой Апостол привел здесь пророчество о поношениях Иисуса Христа.

Рим.15:4. Елика бо преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася, да терпением и утешением писаний, упование имамы.

Я привел, говорит, слова Пророка и Царя Давида, которыми он предсказал о поношениях, учиненных Христу, потому что все, что писано в Священном Писаниипрежде, нежели совершилось, предписано для нашего научения и наставления: предписано для того, дабы мы, видя в Священном Писании предсказанные от Пророков поношения, каковые Христос претерпел по любви Своей к нам, переносили также великодушно всякую скорбь и поношение из любви к Нему и ближнему, и будучи утешаемы словами Божественного Писания, возлагали всю свою надежду на Иисуса Христа, Спасителя мира.

Рим.15:5–6. Бог же терпения и утешения да даст вам тожде мудрствовати друг ко другу о Христе Иисусе: Да единодушно едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа.

Всехвальный Апостол Господень желает Римлянам, к которым он писал сие послание, а в лице их и всем верующим во Христа, чтобы Бог терпения и утешения ниспослал им дар тожде мудрствования, да все единым сердцем и едиными устами прославят Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Но почему он Бога назвал Богом терпения и утешения? Или потому, что Он есть податель терпения и утешения; или что Он обитает в тех людях, которые терпеливы, и которых находят в Священном Писании действительное утешение во всех своих горестных обстоятельствах. Тожде же мы мудрствуем тогда, когда мысли наши согласны и имеют одну и туже цель. Апостол к словам: «тожде мудрствовати», присоединил и сие, о Христе Иисусе: потому что люди часто согласны бывают не в том, чего требует воля Иисуса Христа, но что противно воле Его, как то неверные согласны в неверии, еретики в еретических своих мудрствованиях, раскольники во мнениях раскола, а разбойники в решимости на похищение и грабительство. Все убо сие Апостол отдалил от единомудрия, сказав: о Христе Иисусе. Ибо кто имеет мудрствования и помышления, угодные Иисусу Христу, того ум свободен и чист от всякого нечестия, а дела нескверны и чисты от всякого греха. Но каким образом многие, имея каждый у себя уста, могут славословить Бога едиными устами? Когда многие одно и тоже мудрствуют и мыслят, тогда и славословие их имеет одинаковые мысли: почему судя по одинаковости сей, и говорится о нем, что оно произносится едиными устами, хотя и в самом деле происходит из многих. По таковом желании Апостол паки начинает говорить о снисхождении к погрешностям ближнего, и о попечении о спасении его.

Рим.15:7. Темже приемлите друг друга, якоже и Христос прият вас во славу Божию.

Апостол сказал прежде, чтобы мы должны носить немощи немощных, и что каждый из нас должен угождать своему ближнему, имея целию его пользу: потом желал, чтобы Бог ниспослал на них единомудрие, поколику от сего проистекает любовь, а от любви перенесение погрешностей ближнего и попечение о его спасении: предлежащими же словами паки подтверждает то же, что сказал прежде:«темже приемлите», говорит, «друг друга». Но каким образом мы можем принимать другого? «Якоже и Христос прият нас». Каким же образом приял нас Христос? Он не возгнушался нами за грехи наши, но понес их и пострадал за нас, дабы тем исцелить язвы грехов наших. «Сей грехи наша носит, и о нас болезнует. Тойже язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша, наказания мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом» (Ис.53:4–5). Следовательно когда мы не отвращаемся от ближнего нашего за грехи его, но терпим его и всячески стараемся, чтобы он, исцелившись от греховных ран, получил спасение: тогда мы приемлем его, якоже и Христос прият нас. Здесь надобно заметить и то, что сие дело составляет славу Божию: ибо говорит, прият нас Христос во славу Божию. Так, спасение дарованное людям чрез воплощение Иисуса Христа, есть поистине слава Божия: ибо спасенные Иисусом Христом выну приносят Богу благодарственное славословие.

архиепископ Никифор (Феотокис)

Евангелие от Матфея зачало 33 9:27–35

В те дни следовали за Иисусом двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов! Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их; и Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал. А они, выйдя, разгласили о Нем по всей земле той. Когда же те выходили, то привели к Нему человека немого бесноватого. И когда бес был изгнан, немой стал говорить. И народ, удивляясь, говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле. А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского. И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Раз за разом мы читаем и в Евангелии, и в Ветхом Завете о чудесах и, поистине, можем видеть их на протяжении веков в жизни Церкви: чудеса исцеления, чудеса обновления человеческой жизни силой Божией. И иногда люди – все мы – задаем себе вопрос: что такое чудо? Означает ли оно, что в момент его Бог насилует собственное творение, нарушает его законы, ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни? Нет: если так, то это было бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное, подчинил силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен.

Чудо – нечто совершенно иное; чудо – это момент, когда восстанавливается гармония, нарушенная человеческим грехом. Это может быть вспышка на мгновение, это может быть начало целой новой жизни: жизни гармонии между Богом и человеком, гармонии тварного мира со своим Творцом. В чуде восстанавливается то, что должно быть всегда; чудо не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе вещей, но наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и бывает им принят. И когда Он принят, Он может действовать в Своем творении свободно, державно.

Пример такого чуда мы видим в рассказе о том, что случилось в Кане Галилейской, когда Матерь Божия обратилась ко Христу и на этом убогом сельском празднике сказала Ему: У них вино кончилось!.. Сердца людей еще жаждали человеческой радости, а вещество радости иссякло. И Христос обращается к Ней: Что между Мной и Тобой, почему Ты Мне говоришь это?.. И Она не отвечает Ему прямо; Она обращается к слугам и говорит: Что бы Он ни сказал – то сделайте... Она отзывается на вопрос Христов действием совершенной веры; Она неограниченно верит в Его мудрость и в Его любовь, и в Его Божественность. В это мгновение, потому что вера одного человека распахнула дверь для всякого, кто выполнитто, что ему сказано, Царство Божие водворяется, в мир вступает новое измерение вечности и бездонной глубины, и то, что было иначе невозможно, становится реальностью.

Здесь мы поставлены перед лицом тех необходимых условий, которые делают возможной эту восстановленную гармонию. Прежде всего, должна быть нужда, нужда реальная; не обязательно трагическая, она может быть и незатейливой, но она должна быть подлинной. Радость и горе, болезнь и подавленность в равной мере нуждаются быть приведенными в нечто большее, чем земля, в нечто такое же просторное и глубокое, как Божественная любовь и Божественная гармония.

Должна быть также беспомощность: пока мы думаем, что мы можем что-то сделать сами, мы не даем пути Богу. Мне вспоминаются слова одного западного святого, который говорил: когда мы в нужде, мы должны передать все попечение Богу, потому что тогда Он должен что-то сделать, чтобы спасти Свою честь... Да, пока мы воображаем себя хотьотчасти хозяевами положения, пока мы говорим: „Я сам, – Ты только немножко помоги" – мы не получим помощи, потому что эта помощь должна разметать все человеческие ухищрения.

И следующее – это Божественное сострадание, о котором мы слышим так часто в Евангелии: „милосердова Господь"... Христос сострадает, Христос жалеет, и это значит, что Он посмотрел на этих людей, которые в нужде, которые ничем не могут облегчить свою нужду, и испытал боль в Своем Божественном сердце о том, что вот люди, чья жизнь должна быть полнотой и торжествующей радостью – а они измучены нуждой. Иногда это голод, иногда – болезнь, иногда – грех, смерть, одиночество: что угодно, но Божия любовь может быть только или ликующей, торжествующей радостью – или распинающей болью.

И вот, когда соприсутствуют все эти элементы, тогда устанавливается таинственная гармония между Божией скорбью и человеческой нуждой, человеческой беспомощностью и Божией силой, любовью Божией, которая выражается во всем: и в великом, и в малом.

Поэтому научимся такой чистоте сердца, такой чистоте ума, которая сделает нас способными обращаться к Богу с нашей нуждой, не пряча от Него своего лица: или, если мы недостойны приступить к Нему, то приступим, припадая земно к Его ногам, и скажем: Господи! Я недостоин, я недостойна! Я недостоин стоять перед Тобой, я недостоин Твоей любви, недостоин Твоего милосердия, но вместе с этим я знаю Твою любовь еще больше, чем я знаю свое недостоинство; и вот, я прихожу к Тебе, потому что Ты – любовь и победа, потому что в жизни и в смерти Твоего Единородного Сына Ты явил мне, как дорого Ты меня ценишь: цена мне – вся Его жизнь, все страдание, вся смерть, сошествие во ад и ужас его, ради того, чтобы я только был спасен...

Станем же учиться этой творческой беспомощности, которая заключается в том, чтобы оставить всякую надежду на человеческую победу ради уверенного знания, что Бог может то, чего мы не можем. Пусть наша беспомощность будет прозрачностью, гибкостью, всецелым вниманием – и вручением Богу наших нужд; нужды в вечной жизни, но и незатейливых нужд нашей человеческой хрупкости: нужды в поддержке, нужды в утешении, нужды в милости. И всегда Бог ответит: если хоть немножко можешь поверить, то все возможно. Аминь.

Митрополит Антоний Сурожский