Первое послание к Коринфянам зачало 141 Глава 9:2Б–12

Братия, печать моего апостольства – вы в Господе. Вот моя защита против осуждающих меня. Или мы не имеем власти есть и пить? Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа? Или один я и Варнава не имеем власти не работать? Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада? По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон? Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. О волах ли печется Бог? Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое. Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное? Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

Чтобы удобнее понять ныне чтенные Павловы слова, надобно прежде рассмотреть его же учение, какое он предложил в предыдущей восьмой главе сего первого послания его к Коринфянам. Он там говоря о жертвах приносимых идолам и рассуждая о соблазнах, сказал, что ежели дела наши соблазняют ближних, то нам должно удаляться их, хотя бы они и никаким законом не были возбраняемы: как то и предлагает пример мясоядения, говоря: «Темже аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки: да не соблазню брата моего» (1Кор.8:13). Сие же самое он подтверждает и в ныне чтенном зачале своего послания: ибо уверяет в нем, что он есть Апостол, то есть проповедник и учитель веры во Христа: потом говорит, что и человеческий рассудок того требует, и закон Моисеев повелевает, и правила Евангельские не запрещают, чтобы учители питались от учеников своих: после же сего говорит, что он хотя и имел право требовать от Коринфян нужного для своей жизни: однако ж не заблагорассудил воспользоваться правом тем, и не желал, чтобы они ему платили за труды, понесенные им в проповеди Евангельской, но был доволен бедным своим состоянием, и лучше судил переносить всякие труды, опасаясь дабы кого-нибудь требованием этим не соблазнить и тем не воспрепятствовать плодотворению Евангельского учения. Кто со вниманием выслушает изъяснение ныне чтенных Апостольских слов, тот, увидя в нем высоту и совершенство Павловой добродетели, познает, сколь нужна такая ревность, чтобы избегать всех случаев, могущих произвести соблазн и воспрепятствовать умножению веры и добродетели.

1Кор.9:2. Братие, печать моего Апостольства вы есте о Господе.

Павел сказав прежде: «Несмь ли Апостол? Несмь ли свободь? Не Иисуса Христа ли Господа нашего видех?» (1Кор.9:1) теперь сильнейшим образом доказывает свое Апостольство: и дабы соделать слово свое достовернейшим, то он самих Коринфян призывает во свидетели Апостольского своего звания, говоря таким образом: «не дело ли мое вы есте о Господе?» Хотя другим, говорит, я и не проповедывал Евангелия, и не был им Апостол: но вам оное проповедывал, и был вам Апостол:«аще иным и несмь Апостол, но обаче вам есть». Напоследок подтверждает то же самое и настоящими словами: вы, говорит, Коринфяне, есть печать, то есть подтверждение и доказательство того, что Апостол Божиею благодатию: «печать моего Апостольства вы есте о Господе». Но какая была нужда произнести ему сии слова? Ибо кому из Коринфян было неизвестно, что Павел первый проповедал в Коринфе веру во Христа? (Гал.2:14?) Для чего ж он писал сие к ним? Во времена Апостольские были некоторые Иудействующие, то есть такие, которые верили во Христа и вместе исполняли обряды закона Моисеева. Поелику же Павел более прочих Апостолов проповедывал тщету законных дел, почему обличал и Петра яко нудящего языки Иудейски жительствовати: то они, вознегодовав на него, и говорили, что он не есть истинный Апостол, ибо де не видел Иисуса Христа, и не был им послан на проповедь, как прочие Апостолы. Нужно убо ему было доказать, что он есть истинный Апостол, дабы получить успех в своем предприятии, открыв Коринфянам, что он хотя имел право получать от них, яко учеников своих, все нужное для себя, однако ж дабы не подать какого-нибудь соблазна, проповедывал им Евангелие без всякой за то награды от них. Доказавши же таким образам свое Апостольство, говорит далее:

1Кор.9:3. Мой ответ востязующим мене сей есть.

Таким образом, говорит, ответствую я всем тем, кои любопытно изыскивая все касающееся до меня, говорит, что я не Апостол. Я вас, Коринфяне, представляю свидетелями: вы подтверждение и доказательство моего Апостольства: потому что я у вас творил дела Апостольские, научив вас вере во Христа, претерпев за оную многие страдания, и обратив многих из вас ко Христу. После сего убедительного ответа он преходит к объяснению своего права, по которому, яко Апостол мог брать от учеников своих Коринфян все потребное для жизни.

1Кор.9:4. Еда не имамы власти ясти и пити?

Что ж? Неужели Павел ни ел, ни пил? Так, он поистине претерпевал и глад и жажду, о чем и писал к тем же Коринфянам, говоря: «До нынешняго часа и алчем и жаждем» (1Кор.4:11): однако ж не о сем он здесь говорит, а о том, что он от учеников своих Коринфян не получал ни пищи, ни пития, хотя имел право, яко Апостол и учитель, требовать от них того: но питался делая своими руками, делая то есть скинии (Деян.18:3).

1Кор.9:5. Еда не имамы власти сестру жену водити, яко и прочии Апостоли, и братия Господня, и Кифа?

Некоторые говорят, что странствовавшие с Апостолами жены были их супружницы, и что Апостолы водили их с собою не яко супружниц, но яко сестер, дабы они служили им, а сами бы они беспрестанно занимались проповеданием Евангелия. Посредством же сих жен учение Евангельское без всякого подозрения и предосуждения входило и в самые ложницы женские. И сии самые, кои так рассуждают, говорят, что Павел хотя и имел супругу, которую он в одном своем послании приветствует: однако не водил ее с собою для удобнейшего и скорейшего проповедывания веры. Но здесь должно заметить, что хотя Павел в послании своем к Филипписием и написал: «ей, молю и тебе, супружниче присный» (Флп.4:3), и хотя Богоносец Игнатий в письме своем к Филаделфам и поставляет Павла в числе сочетавшихся браком: однако ж невероятно, как и многие толкователи утверждают, чтобы Павел был браком сопряжен. Ибо ежели он имел жену, то почему сравнивал себя с безбрачными и вдовицами, написав к тем же Коринфянам: «глаголю же безбрачным и вдовицам, добро им есть, аще пребудут, якоже и аз»? (1Кор.7:8) (Злат. в 4 гл. пос. к Флп.Феодор. там же. Икумен. Феоф. там же). Поелику же он не сказал, присная или истинная супруга: но «присный супружниче»: то отсюда и видно, что он то сказал не о женщине, но о мужчине, которого назвали Сизигом1), и который, может статься, был брат или супруг какой-нибудь из жен, упоминаемых им, то есть Еводии или Синтихии: или Сизигом, супружниче, Павел может быть назвал здесь некоего друга своего присного, яко то же иго Христово с ним несущего2). В рассуждении же свидетельства Игнатиева есть некоторое подозрение: может быть в нем имя Павлово вложено от какого-нибудь еретика, или правоверного, но старающегося чрез то доказать, что Павел имел жену. О женах, также ходивших с Апостолами, мнение вышеозначенных толковников более заслуживает вероятия: они говорят, что некоторые верные и почтенные жены из уважения к Апостолам, следовали за ними и служили им: и Апостолы не возбраняли таковой Богоугодной их ревности, подражая в сем Учителю своему, которому многие жены служили во Иерусалиме: «яже служаху Ему от имений своих» (Лк.8:3). В предложенных же словах Павел говорит: неужели я не имею власти водить с собою жену вместо сестры, дабы она служила мне, как то делают прочие Апостолы и братия Господни, Иаков, Иосия, Симон и Иуда, дети Иосифовы, не токмо же сии, но и сам Кифа, то есть Петр?

1Кор.9:6. Или един аз и Варнава не имамы власти еже не делати?

Не один токмо Павел, как явствует отсюда, ничего не требовал себе от Коринфян, и не хотел водить с собою жену для служения, а служил сам себе, питаясь трудами своими: но и всехвальный Варнава то же самое делал. Почему Павел от искренности сердца в сем и признается, говоря таким образом: неужели из всех Апостолов я один и Варнава не имеем власти еже не делати, то есть быть свободными от рукоделий наших, и чтобы служили нам и питали нас ученики наши? Доказав же таким образом, что он по причине власти и по примеру прочих Апостолов праведно должен получать услугу и пищу от учеников своих, далее объясняет паки то же делами житейскими и правилами обыкновения.

1Кор.9:7. Кто воинствует своими оброки когда? Кто насаждает виноград, и от плода его не яст? Или кто пасет стадо, и от млека стада не яст?

Человеческие примеры, здесь приведенные им, то есть воинство, виноград и стадо, суть изображения Церкви воинство потому, что сущие в Церкви суть воины, кои имеют военачальника оною правящего, кои воинствуют и творят брань «к началом, ко властем, к миродержителем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным» (Еф.6:12): виноград потому, что Церковь есть виноград оный, о котором Пророк, молясь, говорил: «Боже сил, обратися убо, и призри с небесе и виждь, и посети виноград сей: и соверши и, егоже насади десница твоя» (Пс.79:15–16), а стадо потому, что Церковь есть стадо Иисуса Христа, о коем он говорит: «и ины овцы имам, яже не суть от двора сего: и тыя ми подобает привести, и глас мой услышат, и будет едино стадо и един пастырь» (Ин.10:16). Поистине, никто из военачальников и воинов не содержится собственным иждивением, но всегда общественным: поистине, всяк насаждающий виноград, вкушает от плода его: также пасый стадо, употребляет от него млеко. Павел здесь приводит сии примеры во-первых, для того, чтобы показать, что настоятели Церкви необходимо должны иметь мужество воина, прилежание земледельца и бдительность пастыря: во-вторых, что он не сказал ясть плод, но от плода: не сказал ясть млеко, но от млека, дабы показать что возделывающие и пасущие Церковь Христову имеют право брать не весь плод, и не все млеко, но только часть от них, сколь будет им нужно. Вот и другое доказательство на то же представляет от книг закона:

1Кор.9:8–9. Еда по человеку сия глаголю? Не и закон ли сия глаголет? В Моисеовом бо законе писано: Да не заградиши устен вола молотяща, еда о волех радит Бог?

Некоторые от скупости надевали на молотящих волов намордник, стягивающий им рот, дабы они не ели на гумне зерен: Бог же всяческих дал в рассуждении сего таковую заповедь: «да не обратити вола молотяща», то есть не связывай рта у молотящего вола, но оставь его свободным, дабы он мог есть зерна, над коими трудится. Сей закон приводит здесь Апостол Павел для того, чтобы доказать предмет свой. Не думайте, говорит, что я говорю сие по человеку, то есть основываясь на одних примерах, обыкновениях и законах человеческих: потому что и закон Божий данный чрез Моисея, повелевает то же: «да не обратиши вола молотяща» (Втор.25:4), в нем написано. Сказав же сие, далее приспособляет сей закон к своему предложению, показывая таинственный смысл оного. Еда, говорит, «о волех радит Бог?» Но как? неужели Бог не радит о волах? не отверзает ли Он руку свою, и не исполняет ли всякое животно благоволения? (Пс.144:16) Не дает ли«скотом пищу их, и птенцем врановым призывающим Его»? (Пс.146:9) Как же говорит он: «еда о волех радит Бог?» Промышляет, поистине, Бог о всех животных, как и о всех прочих творениях Его, но не дает законов бессловесным животным, яко не имеющим силы разума и не могущим понимать оных. Не печется Бог давать законы бессловесным животным, но нам предписывает оные когда говорит о них.

1Кор.9:10. Или нас ради всяко глаголет: нас бо ради написася, яко о надежде должен есть оряй орати, и молотяй с надеждею своего упования причащатися.

Орющий оралом готовит землю для принятия семян: Апостол проповедию располагает душу ко принятию догматов веры. Молотящий чрез трение классов приготовляет себе жито: Апостол чрез непрестанное учение, преподаваемое верным, производит плоды добрых дел. Орющий орет в надежде собрания классов: молотящий же «причащается упования своего», видя в рука своих ожиданное жито: Апостол преподает учение, надеясь получить от того плод: когда же поучаемые, трогаясь непрестанными увещаниями его, приносят плоды, то он уже пользуется надеждою своею, видя плоды веры: орашаями убо и молотящими здесь называются Апостолы и учители веры по сходству должностей их. Служат же сии Апостольские слова истолкованием вышесказанного оного слова: «Да не заградите устен вола молотяща» (1Кор.9:9). Без сомнения для нас, говорит, напрасно сие слово: поеликусправедливость требует, чтобы научающий вере надеялся получить за то награду: получает же он ее тогда, когда видит плод своего учения. Здесь заметить еще должно мудрость Апостола. Поколику он сказал: «причащатися своего упования»: но дабы кто не подумал, что он имеет одну надежду телесного наслаждения, присовокупил к тому: с надеждою, дабы тем показать, что он, имея право получить земную награду, имеет еще надежду получить и небесное мздовоздаяние. После же сего основанного на законе доказательства, он предлагает еще другое, взятое из сравнения вещей духовных и телесных.

1Кор.9:11. Аще мы духовная сеяхом вам, велико ли, аще мы ваша телесная пожнем?

Духовное сеяние Апостолов была проповедь веры и правила, предписывающие удаление от грехов и творение добродетели. Плод же сих духовных семен было наследие вечной славы и царствия: а телесное их пожатие было нужная пища, одежда и услуга, вещи немногие и маловажные, тленные, временные и взимаемые только потому, что они были доказательством благодарности облаготворяемых, и споспешествовали успехам Евангельской проповеди. Поелику Апостолы, получая оные от верных, и потому нимало не заботясь о них, занимались единственно проповеданием веры. Примечания здесь достойно во-первых то, что Божественный Апостол предложил настоящие мысли в виде вопроса: сие он сделал для того, чтобы придать более силы своему слову, и открыть яснее истину: во-вторых то, что он до самого конца продолжает говорить в переносном смысле, назвав Апостолов орющими и молотящими, Божественное слово семенем, а мздовоздаяния за подвиги жатвою: и сие он делал подражая учению Господа, который уподобил слово Божие семени, говоря: «изыде сеяй сеяти семене своего» (Лк.8:5): настоящее доказательство имеет твердую и великую силу: ежели мы, говорит, преподали вам духовные дары, то есть веру во Христа, Евангельский закон, Святые таинства, и отверзли вам вход к вечному спасению: «аще мы духовная сеяхом вам», то великое ли для нас воздаяние, если мы за все то получим от вас тленная, то есть малую некую пищу, самую простую одежду, и малозначащую услугу? Велико ли, «аще мы ваша телесная пожнем?» Таким образом Павел представив, что он был поистине Апостол, и многими доводами доказав, что он имел власть, яко Апостол, получать от них житейские потребности, открывает далее цель таковых доказательств, объясняя вместе и причину, почему он не хотел пользоваться сею властию.

1Кор.9:12. Аще иныи власти вашея причащаются, не паче ли мы? Но не сотворихом по области сей: но вся терпим, да не прекращение кое дамы благовествованию Христову.

Иными он здесь называет не Апостолов, ниже братий Господних, ниже Кифу, о которых упомянул выше, но других некоторых лжеучителей и прелестников, о которых писал к тем же Коринфянам: «Приемлете бо, аще кто вас порабощает, ащекто поядает, аще кто отъемлет, аще кто по лицу биет вы, аще кто величается»(2Кор.11:20) (глав. там ж. ст. 5. Злат. на он место). Посему и не сказал приемлют, но, власти вашей причащаются, то есть господствуют над вами, и требуют от вас насильственным образом: из сих слов он выводит и другое заключение. Ежели другие некоторые, говорит, лжеучители и прелестники со властию и насилием получают от вас, чего требуют: то не паче ли мы истинные Апостолы и учители ваши должны получать от вас все нужное? Сказав же сие тотчас объясняет, с каким намерением он от них не брал того, говоря: хотя я истинный Апостол, хотя имею получать от вас все, и хотя другие силою берут: однако ж я не хотел пользоваться сим законным правом. Но дабы кто не сказал, что он не брал от Коринфян должного потому, что не имел в том нужды: посему присовокупляет еще сие: «но вся терпим», то есть, я сношу голод, жажду, наготу, труды в занятиях рукоделием, и всякое другое неудовольствие, сношу же, говорит, для того, «да не прекращение кое дамы благовествованию Христову». Почему же проповедь Евангельская возымела препятствие и прекратилась, если бы он получал от Коринфян потребное для жизни? Он хотя не требовал мзды за труд проповедания, однако произвольно приносимое ему принимал, зная, что чрез то не только не делает никому соблазна, но еще доставляет пользу приносящим. Сие явствует из того, что он написал к Филипписиям «яко и в Солунь и единою и дващи в требование мое посласте ми: не яко ищу даяния, но ищу плода множащагося в слово ваше: исполнихся прием от Епафродита посланная от вас, воню благоуханию, жертву приятну, благоугодну Богу» (Флп.4:16–18). Равным образом и из того, что он написал к тем же Коринфянам: от оных, говорит, «Церквей уях, приим оброк к вашему служению» (2Кор.11:8). Мы видим, что он с радостию принял трапезу темничного стража (Деян.16:34), и благословил Онисифора за услугу, какую он оказал ему (2Тим.1:16). Поелику же в Коринфе много жило Евреев, язычников, философов разных сект и софистов, которые все были преданы земным и плотским мудрованиям: то Павел не хотел брать нужного себе от Коринфян для того, чтобы не подать им ни малейшего случая к соблазну, зная, что ежели бы он принимал то от них, то бы они, будучи лукавы, возымели случай клеветать его, и сказали бы, что он проповедует Евангелие для собственной пользы: а сие бы могло соблазнить слышащих: от чего пресеклось бы распространение и умножение Евангельской веры.

Евангелие от Матфея зачало 77 глава 18:23–35

Сказал Господь притчу сию: Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодняшняя притча такая ясная, такая простая, но я хотел бы обратить ваше внимание на одну или две вещи в ней. Из притчи ясно, что если мы не прощаем друг другу то малое, чем мы согрешаем друг перед другом, Бог не может простить нам то великое, чем мы должны Ему. И это верно; но я хочу задуматься о чем-то другом.

Мы должны друг перед другом столь малым: мы раним друг во друге самолюбие или гордость; мы разрушаем надежды друг друга, мы убиваем друг во друге радость: и также, очень часто, тем, как мы обращаемся друг с другом, мы омрачаем, порочим образ Божий в себе и в других людях. И вот когда речь идет о человеческих взаимоотношениях, о боли, которую мы друг другу причиняем, наш долг может быть прощен, потому что жертва нашего греха, даже если она нас вызвала на грех, или если эта жертва непорочная, получает в тот момент власть простить, подлинно божественную власть упразднить зло, которое мы совершили, и словами Христа „Прости им, Отче, они не знают, что творят" отпустить обидчика, перечеркнуть зло, выпустить на свободу того, кто связал себя узами ненависти, презрения или множеством других вещей.

Но есть в этой притче и другая сторона; в чем дело, почему Христос говорит, что мы должны друг другу сто монет, а Богу – десять тысяч монет: так много, так много? Значит ли это, что когда мы грешим против Него, грех как бы умножается тем, что Бог велик, и оскорбить Его – всегда намного преступнее, чем оскорбить ближнего? Я думаю, такое представление о Боге было бы чудовищным; я думаю, это значит, что когда мы поступаем дурно, не слушая призыва Божия, не следуя Его слову и Его примеру, это помрачает Его образ в нас, разрушает ту красоту, которую Он в нас насадил, которую Он начертал в нас, которой Он нас запечатлел, как собственной печатью. И вот это непоправимо, если только Сам Бог не исправит, если только Сам Бог не обновит то, что одряхлело, не вернет утраченную нами красоту.

В этом смысле мы должны быть очень бережны в наших отношениях с Богом. Проступки друг против друга исправить легко, потому что они малы, они поверхностны; одного слова прощения достаточно. Но то, что мы совершаем над своей душой, над самими собой, когда поступаем против Божией заповеди, Божиего зова, против надежды, которую Бог на нас возлагает, мы не можем исправить, просто сказав: „Я поступил плохо, прости!" Вся жизнь Христа, все Его страдание и смерть на кресте – вот цена, которой восстанавливается то, что мы разрушили и искривили, вместо того чтобы сделать прямым и прекрасным.

Задумаемся над этим, потому что сказать Богу „Прости" означает гораздо больше, чем сказать „Не вмени нам того зла, которое мы сделали, той неправды, которую мы совершили". Это значит: „Обнови то, что не может быть возрождено человеческими силами". Так что действительно существует несоразмерность, о которой Христос говорит в притче, между тем, когда мы поступаем неправо на путях Божиих и когда мы поступаем неправо в наших взаимоотношениях друг с другом. Поэтому давайте начнем с этих отношений друг ко другу, станем относиться к каждому человеку, как мы относились бы к святой иконе, поврежденной временем, небрежностью, злобой. Будем относиться друг к другу с благоговением, с лаской: тогда, при нашем обращении к Богу, и Он так же поступит с нами.

Да благословит нас Бог вырасти в полноту той красоты, которую Он насадил в нас и к которой Он нас призывает, и да будет благословение Господа Иисуса Христа, и любовь Божия, и причастие Святого Духа с нами во веки! Аминь.

Митрополит Антоний Сурожский