Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Как священнику мне часто приходится слышать сетования людей, приходящих на исповедь: «Я исповедуюсь много раз, но Вы мне ничего не говорите, что же мне делать?». Тогда я отвечаю. «Нам все в Евангелии уже сказано. Кто бы он ни был: муж, брат, сын, другой какой-либо человек, к каждому мы должны относиться по-христиански. Ведь само Писание говорит: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5, 44); «Кротость ваша да будет известна всем человекам» (Флп. 4, 5); «Больши сия любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15, 13). Но если мы Евангелие не слышим, Бога не слушаем, то кто нам «новое евангелие» откроет, если для нас Сам Бог не является безусловным авторитетом?

И это вопрос не только одного конкретного человека. Это вопрос всех нас: почему в нашей жизни ничего не меняется? — Только потому, что мы не слышим Самого Бога, мы не принимаем Евангелие в полноте, оно касается только какой-то малой части нашего ума. Да и это тоже под большим вопросом: касается ли оно нашего ума? Ведь мы не удосуживаемся понять и принять то, что 2000 лет назад Сам Живой Бог говорил человечеству, говорит и нам, как их потомкам. Его слова обращены непосредственно к нам — как жить, как спасаться, как достигать меры простой человеческой доброй жизни. Но нас это не трогает, и мы в полной мере уподобляемся тем евреям, которые кричали: «Осанна Сыну Давидову!» (Мф. 21, 9), а через пять дней — распяли Его.

Так и мы: мы приходим в Церковь, и Господь по нашей младенческой немощи, несмотря на наш эгоизм, недалекость, внутреннюю гнилость, нас в Церкви удерживает. Удерживает чем? — помощью, благодеяниями, иногда душевным миром, состоянием особой духовной радости. Тогда душа чувствует, что здесь совершенно иначе, чем за стенами храма. Человек сначала все получает от Бога и этому радуется, что, наконец, у него все началось совершенно по-другому, появилась надежда, он понял, что бессмертна его душа, что есть вечность, что есть Живой Бог. ...Но дальше-то что? А дальше нам предлагается Евангелие — Евангелие Бога любви. Оно-то и говорит нам: «Если кто хочет идти за Мною (за Христом), отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24). Тут требуется отвергнуться своего эгоизма, самолюбия, бесконечного саможаления, перестать ставить себя в центр жизни. Так Господь ставит перед нами вопрос: кто из нас принимает Евангелие? Принимает всей душою, так, что имеет готовность умереть за заповедь?

Что далеко ходить? В одной семье нет мира, никто не хочет друг другу уступить. Кто помнит заповедь: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф. 4, 26)? «Если же не прощаете (от сердца), то и Отец ваш Небесный не простит вам» (Мк. 11, 26). Но нет, нас это не касается, мы слышать этого не хотим. «Он, она, они — пусть первые, и так на голову сели, вообще обнаглели...» и прочее. А где же Евангелие? Где заповедь Христа Спасителя? Вот и получается, что мы ищем, как бы так устроиться в Церкви, с одной стороны — чтобы Бог нас слышал, чтобы мы имели духовную радость, утешались исповедью, чувствовали благодать Святого Причащения, а с другой стороны — в глубине души я буду оставаться все таким же человеком. Да, то, что мне легко сделать, я сделаю. Слышим: «Творите милостыню»,— и когда-то дам. И так формально относимся ко всему. Все, что не требует труда, что нам понятно, чего не надо расшифровывать и переводить на русский язык — почитали Евангелие и выбрали только посильное и удобное, это и делаем. А то, что требует духовного подвига, и прежде всего то, что задевает наше самолюбие и эгоизм — нет, уж это извините, может быть, когда-то, в будущем попробую начать, но потом, еще не готов.

Но самое главное — где плоды нашей любви? Вспомните первые слова Иоанна Предтечи: «Секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 10). Почему у многих из нас нет радости? Почему нет духовной жизни? Почему мы не просыпаемся каждый день с духовным восторгом, благодаря Бога за то, что мы проснулись, за то, что нам дан еще один день — всерадостный день Божий, и мы живем еще в этом мире, наполненном любовью Божией? Потому, что у нас нет этого плода — плода любви, и душа наша подобна «дереву посеченному», которого не питают уже токи Божественной воды, благодати и любви.

Да, внешне мы пытаемся имитировать что-то: утром и вечером — правило вычитать кое-как, с понуждением, из-под палки, как отработку каторжного оброка; в субботу и воскресенье — сходить в храм Божий, раз в три-четыре недели — исповедаться и причаститься, по главе Евангелия в день прочесть, но и это не у многих. Порой, с усилием и напряжением ума мы вспоминаем: читал или не читал? «Посчитаю, что прочитал!..» Да им жить надо! Его жаждать надо! День, прожитый без чтения Евангелия, без молитвы — считай потерянным днем своей жизни! Если б только мы искали и действительно жаждали слова Божия! Господь через пророка Амоса говорит: «Наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод,— не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его» (Ам. 8, 11–12). Вот какая жажда должна до глубины души поразить нас, чтобы мы ходили от моря и до моря, ища слова Божия! Но нам этого не надо делать, поскольку слова эти относятся к людям Ветхого Завета, не знающим Евангелия. Жажда души может быть удовлетворена одним только Всемогущим Богом — Христом Спасителем. Если бы мы так жаждали слова Божия! Писание также говорит: «Многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Мф. 13, 17). Но нам дано совсем другое: благодатнейшее время — время, когда для нас через жизнь, через смерть, через воскресение открыт весь путь христианской жизни. Даны и силы и возможности преодолеть, живущий внутри каждого из нас грех: это — Евангелие, святые отцы, сама Церковь, как лечебница, как любящая мать, готовая прийти к нам своими Таинствами, в которых человек, участвуя от всей души, преображает свою душу. Чем? — благодатию Святого Духа через чистосердечную исповедь и причащение Христовых и Животворящих Таин.

Будем молить Бога, Господа Вседержителя, чтобы в оставшиеся дни этого Великого поста родилось бы наконец это чувство — чувство любви к Богу, чтобы слово Божие дошло до глубины души и стало на первом месте, озаряя каждое наше слово, поступок и самую мысль, чтобы именно оно шло впереди всех наших мыслей и поступков, а не наши страсти, не наше привычное «удобное» мировоззрение. И пусть само слово Божие порождает наши мысли и поступки, а для этого надо знать его, надо любить и вникать в него со всем вниманием.

Недаром Церковь установила в эти страстные дни прочитывать в храме все Евангелие, но поскольку люди обременены работой, семьей и делами, невозможно за эти дни прочесть всех евангелистов, то устав разрешает снисхождение — Евангелие прочитывается понемногу, начиная со второй недели поста, и к концу шестой недели все Четвероевангелие оказывается прочитанным. Но мы с вами вычитывали все Евангелия на прошлой неделе. Не случайно Господь нас вновь и вновь возвращает к тем словам, которые говорил Он, чтобы и до нас, наконец-то, дошло, что пора уже жить по-настоящему, пора уже браться за ум. Отец Серафим (Роуз) сказал, что сейчас уже позже, чем вы думаете. У многих из нас дни уже пошли «под горку», а мы знаем, что когда тот или иной предмет движется с горы, то движение это происходит с ускорением, поэтому сколько осталось нам — мы не знаем, но только надо жить так, как будто это последние дни моей жизни, чтобы наполнить их Божественным содержанием, добрыми делами, исправлением своей жизни, молитвой, доброделанием, чтобы у нас на первом месте стояла жизнь духовная. Мудрые духовные люди замечают, что, казалось бы, человек посвящает время молитве и непосредственно не участвует в устроении своих дел, а оказывается, что после молитвы все складывается наилучшим образом. Вспомнилась одна история, рассказанная нашей прихожанкой. Она поехала в город Курск в командировку и в последний день вместе с сослуживицей они отправились в монастырь, в Курскую-Коренную обитель. Подруга была не особенно воцерковленным человеком и после знакомства с обителью заторопилась назад в Курск, боясь опоздать на поезд. Прихожанка же наша осталась, отстояла молебен, потому что какое-то время еще было, но после молебна и акафиста его оставалось уже «в обрез». Когда она вышла из храма, ее пригласили люди, также бывшие на службе, вовсе незнакомые, поскольку в их машине «случайно» оказалось место, а было им по пути до самого вокзала. Уже около вагона она встречается со своей сослуживицей, которая прибегает совершенно запыхавшаяся, едва успевая на поезд, хотя из храма вышла часа на два раньше, и рассказывает, как она после храма села на рейсовый автобус, где-то в дороге он сломался, другой, имеющийся в расписании, почему-то не пришел, но наконец, как-то с приключениями удается добраться непосредственно к отправлению поезда. Таких «незаметных» примеров можно во множестве вспомнить в жизни каждого из нас. Мы видим, что многое начинает складываться в жизни только после искреннего обращения к Богу, пусть с самой маленькой и краткой, но сердечной и искренней молитвы. То время, которое мы посвящаем Богу, к нам возвращается сторицей. А Господь так и говорит: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Мы же ищем всего остального, думая, что Царствие Божие подобно манне спадет с неба само собой. Так не бывает.

Апостол Павел нам разъясняет, что «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14, 17).

Мы же всегда больше ищем «пищи и пития»,— уже сейчас накрасили яиц, наделали куличей, думаем, во сколько после ночной службы прибежим домой, чтобы разговеться. Многие даже спрашивают: «Что есть вперед — кулич, пасху или яйца?», будто это важно догматически. Самое главное — это не есть людей! Самое главное — думать о том, какими бы дарованиями обогатиться, а не о том, как разговеться. Думать надо о том, что мы приобрели и к чему мы пришли после этого Великого поста, с каким сердцем, душой и чувствами подошли к этому рубежу. Но еще есть время, Господь милостив, и нас всегда должно утешать Евангелие, которое говорит: что и в одиннадцатый час пришедшие равную мзду получают с первыми (см.: Мф. 20, 1–16). Это и радует и утешает, что Господь милостив, знает нашу немощь и несовершенство. Но все это может быть даровано только душе, исполненной смирения и честности перед Богом. Никогда нельзя оправдывать себя делами, обстоятельствами жизни, примером других, или на кого-то сваливать беды своей жизни. Только в простое и смиренное сердце Господь может вдохнуть огонек духовной жизни. И вдохнул бы, если бы у нас было настоящее, искреннее желание, получив этот огонь, не задуть и не затоптать его. Поэтому многие его не имеют. Вспомним Евангелие: зачем метать бисер перед свиньями (см.: Мф. 7, 6)? Если даже после усиленных молитв в нас ничего не изменяется, то дело только в нас самих: словами и поверхностью ума мы у Бога просим другой жизни, а в потаенных уголках своей души мы этого боимся — боимся этой сокровенной христианской жизни. Сейчас, в первые дни Страстной седмицы мы не раз в стихирах, в Евангелии слышали такие слова: «Кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий. Ибо Я посреди вас, как служащий» (ср.: Лк. 22, 26–27). Мы призваны умалиться до такой степени, чтобы послужить другим людям ради Христа. У кого есть такое устроение, что он — слуга? Слуга этих рабов Божиих ради Христа? Всем нам в жизни хочется устроить так, чтобы, наоборот, вокруг нас были слуги, но это не христианская жизнь.

В эти великие дни поста Бог неоднократно обращает наш ум и душу именно к этому вопросу: кто мы, баре или слуги? Если мы баре, значит — мы слуги диавола, если слуги людей, значит — мы рабы Божии. Вот, как надо думать о своей жизни в оставшиеся дни, чтобы прийти в Великий Четверток к Той Сионской горнице, где восседали ученики со Христом, и вкусить воды Жизни, бессмертного Пития, Манны Небесной. Сам Господь сказал нам: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 54).

И не простого перечисления одних и тех грехов ждет Господь от нашей исповеди, но чтобы мы пред крестом и Евангелием принесли сокрушенное сердце, сознающее свою всегреховность, всеокаянство и нечистоту. Хотя и этого мы сами не можем сделать. Да, нам бы хотелось прочувствовать это, но откуда это возьмется? Только от искреннего желания и испрашивания благодати Божией, которая, осенив нас, даст огонек покаяния и духовной жизни.

Помоги нам всем, милосердный Господи! Аминь.

архимандрит Мелхиседек