Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Есть одно слово, одно понятие в этом мире. И этим словом можно ответить на все вопросы, развязать все узлы, недоумения, проблемы, скорби, печали, несчастья и прочее. Слово это – «Бог». Кто-то сказал из мудрых людей: «Этим словом можно ответить на все вопросы этого мира».

Добро и зло. Жизнь и смерть. Здоровье и болезнь. Конечность и бесконечность. Любовь и ненависть. Как всё уживается в этом маленьком хрупком мире? Какой во всём этом смысл: в болезнях, в смертности, в скорбях, неприятностях, в конечности человеческой жизни, в начале человеческой жизни, в творении этого мира, в разумности этого мира, в целесообразности этого мира? Только одним этим словом можно ответить на все эти вопросы.

Не случайно в сегодняшний день мы вспоминаем разговор Христа с самарянами. Потом целую неделю, как сейчас, в неделю после Пасхи, будь то неделя о жёнах-мироносицах, или о Фоме, или о слепом, или о самарянке – всю неделю будет вспоминаться этот разговор и смысл этой беседы. Почему именно так, в чём важность этого разговора, почему Святая Церковь выделила из всех малюсеньких кусочков Священного Писания именно это слово о воде живой? В Сихаре Христос беседует с женщиной и говорит: «всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную».

Что это за вода? Причастны мы к ней или нет? Мы сподобились этой воды или нет? О чём здесь речь, в этом маленьком отрывке Священного Писания?

Можно об этом поразмышлять и подумать. Что это за вода, пия которую человек не возжаждет вовек? Наверное, это вера. Вера, которую, как воду, даёт Бог любому человеку. И эта вера способна в человеке заменить всё: и возраст, и здоровье, и деньги, и благосостояние, и бессмысленность жизни. Убери из нашей жизни веру – это всё равно что убрать из жизни воду. Человек без еды может прожить 40 дней и чуть-чуть больше. Шио Мгвимский постился больше, чем Спаситель – 45 дней. И Матерь Божья явилась ему и остановила его, сказав: «Любимиче, Сын Мой постился 40 дней. Но ты-то куда 45 уже? Пора останавливаться!». Величайший был грузинский святой.

Меня Господь в 85-м году сподобил быть в Грузии в пещерном монастыре Шио Мгвимского. В его жизнеописании был такой случай. Он говорит: «Матерь Божья! Где благоволишь построить монастырь?». Взял в руки уголь и ходил, как люди, когда ищут воду, ходят с лозой. Он взял в руки уголь и ходил по скалам, по пустынным местам Грузии. И когда в руке загорелся уголь, он понял, что вот на этом месте надо строить монастырь. И это была даже целая лавра, которая находится в 12 километрах от древней столицы Иверии, города Мцхета. Сейчас это действующий монастырь и благодатнейшее место на этой грузинской земле.

Отыми от нашей жизни веру – это всё равно что отнять у человека воду. Без воды человек может прожить всего лишь несколько дней. И, наоборот, эта вода, которую мы имеем, вера, оказывается, имеет такое свойство: утекать сквозь пальцы. Даже апостолы молились: «Господи, умножь в нас веру! Господи, верю, помоги моему неверию!» – человек понимает, с одной стороны, что это необходимо, с другой стороны, то, что мы с вами верующие люди – это какая-то тайна. Это непостижимое явление, это непостижимая стихия.

Блаженный Августин вообще говорил: «Если ли бы Бог не всеял в нас веру, то вообще бы ничего не было» – потому что он всё приписывает только благодати Божией. Он говорит: «В нас, от нас, человеческого участия – говорит он, – почти не было никакого». И многие из нас знают, и по себе это ощутили. Но когда-то в нашей жизни Господь нас развернул на 180 градусов. Всё препятствовало этому – и вдруг непостижимо: какое-то откровение, какой-то поворот событий, и Бог за шкирку вытащил многих из нас из болота и дал это зерно, зерно веры, дал эту воду.

Но её надо хранить, её надо умножать. Постом, молитвой, участием в таинствах, вникновением в эту веру. Ибо, обращаясь к своему ученику Тимофею, апостол Павел так и говорит: «Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно, ибо делая так, спасёшь себя и слушающих тебя». Даже неверующие люди так и говорят: «Мы все ходим под Богом». Но почему мы вспоминаем, что мы ходим под Богом, только в какие-то моменты нашей с вами жизни?

Старец Амвросий Оптинский говорил: «Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог». Об Енохе говорится: «Енох ходил перед Богом – и живым взят на небо». Что значит «ходить перед Богом»? А всегда не то что ощущать, а напоминать себе – и это есть область веры, – о всеприсутствии Божием.

Вот случай из жизни. Ребёнку бабушка говорила: «Без спроса ничего не бери! Боженька всё видит» – и показывала на святой угол. Бабушка ушла на работу, ребёнок взял табуретку, поднялся в святой угол, икону перевернул лицом к стене – залез и варенье съел. Но у нас даже такой веры нет! Вот если бы мы дома перед лицом икон или в повседневной жизни перед лицом своего креста, который мы носим на груди, напоминали себе: неприлично обижать, неприлично завидовать, неприлично врать, неприлично быть эгоистом! Почему? Потому что Бог на тебя смотрит. И Он хочет, чтобы Его дети были похожи на Него. Но нет этой памяти, почти ни у кого.

Святые отцы за это переживали, они до этой воды докапывались, до воды веры, до этой благодати, до этой веры, чтоб она была живая. Как вода бывает живая, и вода бывает мёртвая.
Вот мы сейчас в этих стенах храма, мы в этом источнике благодатной живой воды. Потом мы выходим за эти стены... И сразу воду расплескиваем невнимательностью, непамятованием о Боге. Святые отцы за это боролись, для этого и была Иисусова молитва, которую они постоянно читали. К старцу Амвросию подходили и спрашивали: «Батюшка, научи нас творить Иисусову молитву!». Он говорит: «Чего?..». «Батюшка, научи нас творить Иисусову молитву!» – «Чего?» – «Ну, Иисусову молитву научи творить!» – «Творить... Вы научитесь сначала её твердить!». То есть люди сначала о высоком – творить! Он говорит: «Твердить научитесь!». Для чего? «Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Господи Иисусе Христе, помилуй мя!». Ну, ты даже что-то делаешь, ты когда даже механически, казалось бы, это произносишь – но у тебя доброе направление мыслей. Ты стараешься о другом не думать.

Дьявол – существо духовное, имеющее ум, волю злую, и чувства злые, человеко- и Бого- ненавистнические. Ум наш духовен. Он живёт не в мозгу, как физиологический источник ума. Вообще непостижимо, где ум находится в человеческом естестве. Отцы говорили: в сердце, в душе. Вообще это тайна. Когда туда придём, тогда только и узнаем, где у нас был ум, сердце, душа. И поскольку дьявол духовен, он, в первую очередь, имеет доступ к нашему уму. Сейчас это легко объяснить.

Мы беспроволочно, на расстоянии друг другу посылаем SMS-ки. Вот так часто и от дьявола мы получаем SMS-ки и читаем их, и вникаем в них, и ужасаемся им, и слушаем их, и поступаем по ним. «Ну, посмотри!» – «Куда?» – «Вон, в белом платочке» – «Ну, и чего?» – «Симпатичная?» – «Ну, вроде, да» – «Ну, а как, так сказать, сколько лет, как думаешь?» – и пошло-поехало: «Да, было бы неплохо». Получил SMS'ку? Да. И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл по ней, уже действует, и пятое-десятое, так сказать. И таких мыслей до бесконечности. Работа, туда-сюда... Тысячу, тысячу мыслей у человека в день, в час, в минуту. А отцы боролись за чистоту этой воды, за чистоту веры. Чем? Памятованием Божием.

Исаак Сирин так и сказал: «Праздный ум – седалище дьявола. Если ты не покоришь своего ума Богу, ты обязательно его покоришь сопротивному». Свято место пусто не бывает. Если ты это будешь делать, вспоминая ли заповедь, или краткую произнося молитву в дороге, на работе, во время варки, даже в работе на компьютере – всё это со временем возможно. Если этого не будет, сначала это будет пустомыслие, а потом это будет зломыслие. Потому что ум не может не быть не заполненным. И это тоже та самая вода, о которой мы слышали сегодня в Священном Писании, её надо, эту воду живую, воду веры охранять. И свой ум, и свою веру надо охранять. Культивировать, чистить. И этой водой надо делиться. Потому что как колодец: если из него не черпают, он застаивается. Так и своей верой надо делиться, рассказывая о ней.

Апостол Павел говорил: «...настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием. Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням». И если во времена Потопа Бог сказал: «Не будет пребывать дух мой с людьми этими, потому что они – всё плоть». То мы сейчас живём во время гораздо более страшное, чем время перед Потопом. Сейчас всё только о плоти. И с такой скоростью могут исполняться желания... Раньше чтобы увидеть, надо было куда-то отправиться. А сейчас в этот гадкий Интернет залезают – и всё там для своих страстей находят. Сейчас всё плоть, сплошь и рядом, всё о плоти. Культ плоти. И вместо Бога - поклонение здоровью и наслаждению – вот сейчас какой бог у миллиардов людей. Их бог – наслаждение.

И об этой вере Господь говорит, что «наступает время, когда не на горе сей, – отвечает Он самарянке, – и не в Иерусалиме будете поклоняться Богу. Потому что Бог ищет таких людей, чтобы они поклонялись Ему в духе и истине». И дальше Он скажет в Евангелии от Иоанна: «Дух есть Бог. И покланяющийся Ему должен покланяться в духе и в истине». И вот об этой истине мы должны всегда помнить. Ложь не совместима с крестом, который мы носим на своей груди. Ни маленькая, ни большая, ни во спасение, ни в осуждение.

Говорят о Священном Писании, как в самом Псалтире написано: «Ложь конь во спасение». Как будто образное выражение, что ложь – это конь, который нас спасёт. Дело в том, что в Псалтире «ложь» без мягкого знака. Потому что это краткое прилагательное: «Лжив конь во спасение». То есть нет надежды на коня, не надо, не надейтесь на князя, на сына человеческого. Не существительное «ложь», как бы образное выражение: это конь во спасение. Нет. Лжив конь во спасение. Ложь – это краткое прилагательное в церковно-славянском языке и в Псалтире. А многие читают: ну, значит, иногда врать можно.

Лжи нет никакой – ни во спасение, ни в осуждение, – она одна. Так же, как и правда. И Господь говорит страшные слова тем людям, которые иногда, как мы все, привирают, иногда говорят неправду, особенно дети, боятся сказать правду. Почему? Чтобы не ругали, чего бы из этого ни вышло... Но мудрые отцы сказали: «Ложь между близкими – это первый шаг, это первое преступление против любви». Мы врём тем, кого не любим. И если мы считаем возможным им соврать, значит, это первый шаг против любви. Всё. Мы не верим, мы не доверяем.

Господь говорит страшные слова таким людям: «Вы отца вашего дьявола есте. И похоти отца вашего хотите творить. Он человекоубийца был от века, искони. И в истине не стоит. Потому что он есть ложь и отец лжи».

Когда мы позволяем себе это слово, о котором Господь сегодня сказал: «Бог есть дух. И кланяющийся ему должен кланяться в духе и истине», – если мы говорим только правду и страдаем за неё – мы дети Божии, мы поступаем по правде, чего бы этого ни стоило. Мы пребываем в сыновстве по отношению к Богу. А сказав маленькую ложь, неправду и через это устроив свои дела, уйдя через это от неприятностей, мы протягиваем руку дьяволу, который есть ложь и отец лжи. Раз выкрутился, два выкрутился, три выкрутился... А потом ты стал лживой сущностью.

А в конце концов дьявол ещё называется лукавым. Вот откуда через маленькую ложь, до чего может докатиться человек. Или, наоборот, через правду, пусть горькую – услышав о себе или в чём-то сознавшись, человек постепенно исцеляет свою душу.

У меня по жизни однажды был такой случай. В Оптину приехал «смотрящий» одного из белорусских городов. В тюрьме он пришёл к вере. И когда вернулся на волю, он был для этих людей авторитетом, которые доверяли ему судить их. Он говорит: «Батюшка, у меня раздвоенность. Я хочу от этого отойти, но я понимаю, что это всё невозможно, и они меня не поймут». Дело кончилось очень благополучно, то есть они потихонечку его поняли, что он христианин, и как-то эти вещи несовместимы. И он постепенно от этой братвы отошёл. Но я для интереса спросил у него. Я говорю: «Как ты хоть судишь-то?». Он говорит: «Ну, вот какой-то случай. Говорю одному: «Ну, ты расскажи, как было дело!». Он начинает рассказывать. Потом говорю другому: «Ну, ты расскажи, как было дело!». И он начинает рассказывать. И тот, кто из них врёт, и тот, кто неправ, он в конце концов – я у других спрошу, у этих спрошу, – в конце концов тот, кто врёт, он запутается». И у нас, говорит, есть такой девиз: «Меньше ври – меньше запоминать придётся». Понимаете, да? Он всё наврал, он запутается в конце концов. И всё. «А у нас – говорит, – можно соврать один раз. Вот ты в мелочи наврал перед нами – всё. Ты уже вычёркиваешься». Даже у этих людей...

Также и на исповеди. Иногда называют, в общем, всё вокруг да около, так сказать, чтобы батюшка ничего не понял. Ну, и чего? Ну, а кому это надо? Потому что на исповеди происходит самоисцеление. То, что назвал человек – исцеляется. Один сказал, я, говорит, видел, батюшка, вы исповедовали – а у них змеи выходили изо рта. А что это такое? Грехи. Змеи изо рта выходили! А если до конца не сказать – так хвостик и останется. Ну, надо до конца её выкурить...

Кто-то сказал: «Лучше постыдиться один раз здесь, на исповеди, чем там стыдиться вечность». И вот поэтому мы всегда должны быть людьми правды, чего бы нам это ни стоило. «Блаженны изгнанные правды ради, ибо ваше есть Царство Небесное». Вот об этом будем стараться. Об этом будет напоминание на всю предстоящую неделю о беседе Христа с самарянкой, о воде живой, о вере и благодати Господней, о том, что мы должны поклоняться Богу в духе и истине.

Мы счастливые люди. Господь говорит: «Вы будете поклоняться не на горе сей и не в Иерусалиме, но в духе и в истине». То есть Богу возможно поклонение на любом месте, в любое время нашей с вами жизни.
Я вспоминаю, когда в армии был, единичными были дни, когда пропускал вечернюю молитву. А сейчас в священном сане – сплошь и рядом. Почему? Загадка. Тайна. Даёт Господь призывающую благодать, воду живую, её нельзя, и невозможно, и не нужно расплескать. Она может вот так, между пальцами утечь, и всё.
Храм надо ценить. Здоровье надо ценить. Возможность быть с Богом утренними и вечерними молитвами, всенощные бдения, литургии – это надо всё ценить. Есть время – главу Евангелия почитай. Это призыв твоего ангела-хранителя. Поклонись Богу в духе и истине. Бог везде.

Старец Паисий Афонский сказал: «Бог хочет, чтоб Его дети разговаривали не только между собой, но разговаривали с Ним». И поэтому всякая мысль о молитве – это мысль от Бога. И тут же эта мысль, она будет засыпана песком. На грейдере подъезжает дьявол, эту мысль засыпает песком разных мыслей, дел, несделанных мероприятий, планов, до бесконечности, заваливает эту мысль. «Да, помолюсь, но попозже». Когда попозже? Всё, не помолишься никогда.

И Бог для нас везде. Где бы мы ни были и когда бы мы ни были. Кто-то говорит: «А зачем в Оптиной пустыни на могилах братьев Василия, Ферапонта и Трофима люди пишут записки и вкладывают в кресты?». Это делают большей частью люди далёкие от веры. Потому что верующий человек знает, что нет ничего быстрее мысли. Ну, неужели, написав и правильно всё изложив, и вложив в крест, это стало известно им? А находясь в Москве и вспоминая их или приезжая в Оптину на их могилы, как будто недостаточно молитвы перед ними и перед живым Богом.

Господь так и говорит: «Дух дышит, где хочет». И не мерою Бог даёт дух. А что значит не мерою Бог даёт дух? Что надо, чтобы приготовиться к Святому Причастию? Начинают перечислять: три канона, канон к Причастию, молитва Святому Причастию – и человек считается готовым. Ничего подобного! Готовность к Святому Причастию – это ощущение своего недостоинства и своей неготовности. Потому что если мы посчитали, что прочитанные молитвы, пост, исповедь и всенощные бдения являются пропуском к Причастию, мы ошибаемся, мы в прелести. Потому что это несоизмеримо – наше состояние души и та святыня, к которой мы приобщаемся. Мы все становимся достойными Святого Причастия только по неизреченной милости Божией. Что бы ты ни прочитал, как бы ты ни подготовился, заканчивайте такими словами: «Рабы неключимые, сделали то, что должны были сделать». И то, если сделали то, что должны были сделать.

А порой бывает и так: вместо акафиста и вместо Псалтиря и других молитв – один только молитвенный вздох: «Господи, помоги! Господи, прости мою лживую душу!». Один только вздох, одна только молитва – и человек уходит, как будто он был на целом всенощном бдении, на акафисте и на литургии. Благодать Божия может накрыть, и накрывает чаще всего людей не за труды, а за смиренное, верующее и любящее Бога сердце.

Вот об этом будем и ревновать. О всегдашней молитве. О всегдашнем памятовании Бога. Будем Бога благодарить за ту живую воду веры, которую Он когда-то нам дал, призвал нас к этой вере, к этому источнику воды живой, которая течёт в жизнь вечную. И мы в этом потоке, потоке церковной жизни, потоке веры, может быть, как маленький кораблик, будем унесены этим потоком в тихую пристань, имя которой Царство Небесное. Дай Бог, чтобы мы в этой гавани и в этой тихой пристани нашли свою швартовку, о которой сказано: «В дому Отца Моего обителей много». И мне думается, хватит на всех. Аминь!

архимандрит Мелхиседек