О Святой Горе Афон написано немало. Но написать о ней и ее насельниках все, исчерпать, как говориться тему – невозможно. Каждый паломник смотрит на предстоящее перед ним через призму собственного опыта, постигает это в меру своей веры и искренности, сохраняет в сердце и увозит со Святой Горы что-то свое, особое. Воспоминания о пребывании на Афоне различны интонацией, подробностями, глубиной. Но из многих свидетельств, как из кусочков смальты, складывается удивительная мозаика, помогающая нам представить и в какой-то мере пережить то, что переживает паломник в Саду Пресвятой Богородицы.

Представляем вашему вниманию беседу - рассказ о поездки настоятеля нашего Подворья игумена Мелхиседека на Афон.

В разделе Аудио размещена запись этой беседы

 

"Я крайне удивлен и крайне потрясен, что на рассказ об афонском монашестве собралось столько народу, как будто я рассказываю о счастье семейной жизни. Но когда я сегодня увидел столько народу, я понял, что следующая лекция должна быть именно таковой – афонские старцы о счастье и проблемах семейной жизни, воспитании и духовной жизни.

А сегодня мы с вами попробуем хоть как-то кратенько познакомиться с историей Святой Афонской горы, с ее современным положением и поделиться конкретно теми событиями, которые лично произошли со мной там, на Святой Афонской горе в разные годы.

Мы знаем, что после смерти Спасителя каждый из учеников Христа в Откровении был послан проповедовать в той или иной стране. Андрей Первозванный – в одно место, апостолы Лука, Фома, Петр были посланы по разным местам тогдашнего мира, и все это было по жребию. Жребий Пресвятой Владычице нашей Богородице выпал проповедовать и просвещать святую Грузию, святую Иверию. Но получилось так, что, корабль вдруг пристает не к Иверии в районе Сухуми, Батуми или в районе Пицунды, а промыслом Божиим она пристает именно на этом полуострове, полуострове, который впоследствии стал называться горой Афон.

Надо сказать несколько слов о его географическом положении. Сам полуостров Афон именуется по горе Афон и находится на северо-востоке Греции. Если мы представим Грецию в квадрате, то этот полуостров находится вот здесь, в левом от меня, в правом углу от вас. Есть три полуострова, и вот крайний из них с горой Афон на южной стороне как раз и именуется этой монашеской республикой, которая именуется Святым Афоном по горе Афон. И кстати, эта гора Афон имеет высоту очень и очень интересную – 2033 метра с Храма Преображения на самом верху этого замечательного пика.

Матери Божией выпал жребий проповедовать именно там. Корабль пристал у этого полуострова, где жили язычники. И, как говорят легенды, как говорит история этого поселения, Пресвятая Богородица со своими учениками, помощниками и верными христианами, разрушили языческие храмы, водрузили кресты, часовни. Матерь Божия благословила монашескую жизнь на Святой Афонской горе, дав завещание о том, чтобы там непрестанно совершалась молитва, а те труды, которые будут нести братья, покрытые молитвой и Ее благословением, будут не так тяжелы. «А все необходимое для внешней жизни, – говорит Она, – Я покрою с лихвою, если вы будете исполнять свой монашеский долг». И вот монахи Афонской горы так и говорят: «Стоит только воткнуть какую-то палку, как вырастает виноград или помидоры». То есть все, что для внешней жизни, изобилует таким особым благословением Матери Божией.

Сами те монастыри, которые мы с вами будем видеть, они все образованы в период с 8 по 16 век. Полуостров длиной всего 80 км, а ширина его от 7 до 12 км. То есть площадь довольно небольшая, если учесть, что он всего 80 км длиной, а монастыри начинаются где-то в середине, и по кругу располагается на сегодняшний день 20 монастырей, 17 из них греческие, три их них славянские. Славянские монастыри такие: монастырь Святаго Великомученика и Целителя Пантелеймона, догадайтесь, какой он? Русский. Монастырь Хиландар с чудотворной иконой Божьей Матери Троеручицы. Угадайте, какой он? Сербский. И монастырь Зограф с тремя чудотворными иконами в честь Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Угадайте, какой он? Болгарский. Есть еще один скит, по своей площади равен любому монастырю, это румынский скит Продром. Он по своему количеству братьев соответствует монастырю, но по статусу приравнен всего лишь к скиту, это еще один славянский монастырь на Святой Афонской горе.

Все эти монастыри общежительные, то есть единое священноначалие, настоятель монастыря, он же во всех афонских монастырях является и духовником обители. Общее послушание, общие труды, общая трапеза. В келье не благословляется иметь своей кухни, свой пищи и своего имущества. Все, что необходимо, монах несет послушание на Святой Афонской горе на общую пользу братии, поэтому называется общежительным, а монастырь его обеспечивает необходимой для него одеждой, обувью, лечением и общей трапезой. Сейчас таких монастырей, как я сказал, 20 и многочисленное количество скитов.

Монашество на Афоне делится на три образа жизни – это общежительные монастыри, скиты, небольшие монастыри, огражденные забором или зданиями, сооружениями, и внутри имеющие храм, или так называемые кельи. В кельях бывает от двух до десяти человек, и обязательно в этой келье есть храм. И есть на Афонской горе отшельническое житие, где в маленьких кельях, хибарках, маленьких пещерках, приспособленных под жилье, по одному, по два подвизаются многочисленные отшельники, им же нет числа. Когда мы были на Святой Афонской горе в первый раз в 1993 году и спрашивали, сколько сейчас населяет эту святую гору, количество монашествующих, нам тогда было рассказано, что около тысячи человек. Это было двадцать лет назад, в 93 году, а сейчас, наверное, это количество возросло в полтора раза или даже в два, потому что подъем монашеской жизни явен на Святой Афонской горе. Когда мы в 93 году впервые с монашеской делегацией из России посетили эту святую обитель, то в Пантелеймоновском монастыре было всего около 25 человек, а сейчас там около 50.

Наверное, будет интересным узнать все-таки, какой же образ жизни, потому что для нас это самое главное. Для нас, может быть, не так важна история, не так важна архитектура и прочие какие-то чисто внешние подробности. Для нас очень важен пример той монашеской жизни, которая имеет свои традиции более тысячи лет. Монашество на Афоне и монашеская жизнь на Афоне не прерывалась даже во время Первой мировой войны, во время турецкого владычества на Балканах (это середина 19 века) и не прерывалась во время фашистской оккупации. Поэтому для нас ценен этот образ жизни, который, конечно, сокровен, подвиги и образ жизни, конечно, являются тайной, но общие вещи, как можно заметить – устав, распорядок дня, монашеское правило, внешнее поведение, внешний образ жизни можно заметить и сделать для себя какие-то выводы и какой-то увидеть реальный пример.

Каков устав на Святой Афонской горе? Во всех монастырях он разный. Я начну с самого строгого устава праведного Иосифа Исихаста, подвижника, который подвязался в 50, 60, 70 годах и явился возродителем афонского монашества на Святой Афонской горе. Он подвязался в новом скиту и воспитал афонскую братию, так, что его ученики, его последователи, стали сейчас в своем большинстве настоятелями этих монастырей на Святой Афонской горе. Его еще зовут Иосиф Исихаст, потому что ему был дан дар особой внутренней сердечной Иисусовой молитвы. И настоятели этих монастырей, они же являются и духовниками для этих монастырей, они все в своей основе являются делателями внутреннего делания, являются подвижниками в этом плане. То есть не только что-то внешне только происходит, но самое главное, что им от Бога дано вот это делание внутренней жизни, внутреннего созидания истинного монаха в своей собственной душе. И этому они учат и братию, и тех многочисленных паломников, которые тоже бывают на Святой Афонской горе.

Какой устав одного из этих монастырей самый строгий? Богослужение начинается с вечера, а всякое богослужение предваряется личным молитвенным правилом, которое в разных монастырях разное, но минимум, он все-таки существует. Известно, что на Святой Афонской горе нет промежуточного пострижения в мантию. Существуют такие монашеские степени: послушник, инок и сразу схимник. Мантийного монашества у них нет. Есть испытательный срок, когда послушнику благословляется ношение рясы, ношение скуфейки. Этот испытательный срок может быть от нескольких месяцев до нескольких лет, потом он будет пострижен в иночество или даже сразу пострижен в Великую схиму, которую они воспринимают как пострижение в монашество. У нас это гораздо сложнее, а там можно увидеть 25-30-летних уже схимников, потому что вот такая особенность Святой Афонской горы.

Каждое богослужение предваряется личным келейным правилом, которое у схимников состоит из 2400 Иисусовых молитв. Он должен совершить их в своей келье лично, перед иконами, не между делом, а именно в келье, и это называется келейное правило. В это келейное правило входит чтение Священного Писания, чтение Псалтыря, чтение Святых отцов, так что это правило в основном длится от 2 до 3 часов в зависимости от того благословения, которое он получит от своего духовного отца. Я специально с Афона привез автоматические четки, по которым совершается монашеское правило. Они не как у нас, на сто, а на 300 шариков, по которым монахи читают 300 Иисусовых молитв. Итак, минимум, который совершается – это 2400 молитв, а у послушника или у инока это 1200 Иисусовых молитв, и благословляются в том или ином монастыре земные поклоны, от 30 земных поклонов до 300. В одном из монастырей, монастыре Филофей, благословляется каждому схимнику 30 земных поклонов, включая свое келейное правило. Это, чтобы вы поняли: от одного только келейного правила можно улететь на небо.

После совершения келейного правила, они все собираются в храм, и тоже в разное время. В среднем, когда мы жили в Пантелеймоновском монастыре, начало богослужения начиналось в 3 часа ночи. Оно начиналось с Полуночницы, потом Шестопсалмие, две кафизму, канон, первый час, третий час, шестой час, и Божественная литургия. Приблизительно богослужение в нашем Пантелеймоновском монастыре идет 4,5 часа. Когда был полиелей, то богослужение растянулось до 5 часов, то есть с 3 до 8. В среднем так оно и есть. Если начинается в 2, то греки служат чуть быстрее, где-то в среднем богослужение 3,5-4 часа.

 

Вот еще интересный такой момент, они причащаются на Святой Афонской горе после постных дней. После понедельника, а понедельник на Афоне является постным днем, они причащаются во вторник, после среды – в четверг, после пятницы – в субботу, и в воскресный день. Итак, монахи на Афоне причащаются 4 раза в неделю, если посредине недели нет еще каких-то больших праздников. Вторник, четверг, суббота и воскресенье.

Когда они выходят из храма, в конце храма у правого столба, стоит табуретка с расшитой бархатной накидкой. На этой накидке стоит или серебряная чаша, а в нашем Пантелеймоновском монастыре стоит суповница, и вокруг маленькие чашечки. Подходят монахи к этой святой воде, берут антидор те, кто причащались, и те, кто не причащались, запивают святой водой и все отправляются в трапезную, в которой совершается обед. И только в нашем русском Пантелеймоновском монастыре дают первое, ни в одном греческом монастыре первое не готовится, во всех греческих монастырях готовится одно горячее вареное блюдо. В нашем монастыре есть первое, есть второе и есть чай. Чай в греческих монастырях не пьют. Во всех монастырях одна и та же сервировка, и это алюминиевая посуда – тарелки, ложки, вилки, и кувшины с простой водой. На трапезе на Афоне круглый год пьют только одну воду, а в положенные дни, когда разрешается вино, стоит сухое вино 10-12%, это в непостные праздничные дни, и по стаканчику или меньше, кто-то вообще не пьет, благословляются вкушением вина. То есть ни компотов, ни сиропов, ни кофе, ни чая на Афонской горе не пьют, кофе пьют только перед всенощным бдением.

Наших русских паломников, священников и монахов, которые привыкают к этому распорядку, поражают среда и пятница. Те, кто там уже обживутся - они пробыли там субботу, воскресенье, понедельник, вторник, и уже знают, где находится трапезная, во сколько там будет обед, и вот они, не зная особенностей афонского расписания, вкусив святой воды и антидора, в среду бегут в трапезную. Прибегают к трапезной, и там нарываются на закрытые двери, потому что в среду и в пятницу обед отменяется, трапеза будет только после вечернего богослужения.

Относительно трапезы что еще можно сказать? Во время трапезы обязательно читается Житие святых, и Житие святых, если оно было короткое, то читается поучение того или иного святого отца. Потом долгая молитва и поминовение, Благодарственная молитва гораздо длиннее, чем мы читаем мирскую молитву. Поминаются благодетели, поминаются усопшие отцы и братья наши, все здесь потрудившиеся, поминаются основатели святой обители, и эта молитва немножко похожа на литию. И благословляется от Бога благословение и умножение остатков пищи, которая по образу того умножения хлебов и двух рыб, которое совершается по Евангелию, когда раздали еду, а когда начали собирать, то только одних остатков набралось 12 полных коробов, то есть остатков оказалось больше, чем раздаваемой пищи. Вот такая совершается молитва.

Посещение братской трапезы на Афоне является неукоснительным, приходят туда только в рясе, ни в какой не в рабочей одежде. Духовник обители и наместник обители неукоснительно присутствуют на трапезе. Мало того, в Ватопедском монастыре во время каждой трапезы наместник Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем, который является учеником старца Иосифа, Иосифа младшего, потому что был один Иосиф Исихаст, был его ученик тоже Иосиф, он был духовником Ватопедского монастыря, отец Ефрем является духовным чадом уже второго греческого старца Иосифа. Так вот во время обеда каждый раз настоятель монастыря братии говорит живое слово о монашеской жизни, о текущих проблемах монастыря, как выходить из положения, если возникла та или иная ситуация, то есть идет живое слово настоятеля.

Когда заканчивается трапеза, во всех афонских монастырях первый из трапезы выходит настоятель монастыря, становится возле дверей, напротив него становятся все повара, которые принимали участие в этой трапезе, и между ними проходят братья. А трапезники, которые это готовили, стоят с поникшей головой и спрашивают прощения за то, что было сварено, может быть, не так. В общем, это смиреннейшее видение, потому что можно себе представить, что братья в это время ночью с 3 до 8 молились, а они с 3 до 8 были на кухне. Хотя мне рассказывали, я тоже посетил одну из кухонь Ватопедского монастыря, спросил, насколько все это сложно, они сказали, что они уходят после шестопсалмии, возвращаются к Честнейшей, и за это время успевают приготовить обед. То есть они тоже принимают по возможности неотрывное участие в богослужении. Только потом до меня дошло, почему всего лишь одно варево делается на Святой Афонской горе, чтобы не тратить на это время, потому что накормить всех. А  Ватопедский монастырь ежедневно кормит от трехсот до пятисот паломников мужчин. Это женщины приедут куда-нибудь, заварят Быстров овсяную кашу, яичко и им хватит, а там надо накормить 500 сильных и здоровых мужчин, потому что добраться до Афона очень сложно, я тоже об этом расскажу.

И сразу расскажу, что по преданию Пресвятая Богородица заповедовала, чтобы на Афонской горе подвязалась только монашествующая братия, и чтобы нога женщины на Святую Афонскую гору не ступала. И с тех пор эта заповедь Матери Божией строго хранится. Были попытки посещения переодетыми женщинами Святой Афонской горы. И когда мы посещали в 93 году в паломничестве Святую гору, одна журналистка хвалилась, что она вступила на Святую Афонскую гору, заключила какое-то там пари, что она на лодке доберется, ее высадят, и она все-таки осуществит это дело. И закончилось тем, что когда она вдалеке от монастыря ступила на эту Афонскую землю, то неизвестная рыба отгрызла ей полноги. Вот чем закончилось все это дерзновенное участие, вот это нарушение заповеди Пресвятой Богородицы.

Братья выходят из трапезы, трапезники кланяются им и спрашивают прощения за то, что они, может быть, что-то не так сделали. На трапезе неизменно присутствует только вода в нержавеющих кувшинах, оливки, тот или иной салат. Постный день от непостного отличается таким образом. На столе может появиться брынза или сыр, на столе может появиться вместо сыра яйцо. А рыбу они едят, находясь в морской державе, и находясь рядом с морем и непосредственно на берегу моря, только по праздникам. И братья, и паломники сидят в одной трапезной за одним столом и едят одну и ту же еду. То есть там не разделяется на братьев, на паломников. И поэтому они говорят: «Накормить рыбой 500 человек, ее почистить». Готовят все самым простым образом. Вот несколько раз нам давали вареную чечевицу, вареный горох вот такой здоровенный, или какие-то очень сложные овощники, в которых там есть и картошка, и капуста, горох, чечевица, фасоль, все это перемешано, то есть такие большие какие-то блюда. Получается так, все в одно – первое вместе со вторым. То есть они вот такие сложные овощники.

Рыбы нет, потому что это сложно. Когда ловится рыба, тогда у них начинается общее послушание – игумен, духовник, канон, иеромонах, не иеромонах, значения не имеет – все с вечера собираются в трапезу после вечернего богослужения и на следующий праздничный день на 500 человек чистят и возятся с этой рыбой. А так в основном крупы или овощники, которые быстро порезали, или сделали салат. Салат тоже довольно быстро – на столе оливковое масло, виноградный уксус, в общем, есть какой-то салат, оливки, овощи разные, и вот постный день от непостного отличается только наличием или сыра, или яйца. Молока нет. Кстати, в нашем Пантелеймоновском монастыре в отличие от других такие льготные условия, однажды я это застал, вечером давали очень вкусную манную кашу, там лежало варенье, а один день дали запеканку. В Афонских монастырях потом нам нигде это не встречалось, хотя мы были всего только неделю.

Они выходят из трапезной, старшие и младшие, а напротив стоит игумен. Игумен подымает руку. И они проходят все мимо благословляющей руки, то есть не каждого благословляет, а мимо благословляющей руки. Я теперь тоже понял, что после литургии и всенощного бдения на выходе тоже надо так сделать, встать на табуреточку и так, проходя, люди под осенением крестного знамени, они получают таким образом благословение. Интересный обычай у греков.

 

Я имел счастье и в прошлую поездку в 2003 году, и в эту поездку посетить могилку моего любимого греческого старца, старца Паисия, потому что Господь сподобил меня в 93 году видеть его живым, взять благословение, попросить молитв о Оптиной пустыни. Я был с отцом Олимпием, отец Олимпий попросил благословения Троице-Сергиевой Лавры, и было краткий диалог. Когда мы приехали на могилку старца, то совершили там литию,

В 91 году нас вот что очень удивило. Когда мы были в Фессалониках, вот идем по улице, центральная улица у них там улица Игнатилы или Димитрила в честь Димитрия Салунского. Мы без крестиков ходили, потому что монахи на Афоне и по всей Греции крестов не носят, даже во время богослужения они кресты не надевают, на праздник надевает крест только игумен монастыря. Там иеромонахов не увидишь, то есть не поймешь, кто из них иеромонах, кто нет. Поэтому на Афоне в Греции считается, что любой монах – это святой человек, и они у любого одетого в рясу и в соответствующий головной убор, который свидетельствует, что это монашествующий человек

Кстати, у нас в России знаете, как любят духовенство, особенно в селе? Кто-то рассказывал, однажды идут две старушки, смотрят, под забором кто-то валяется, они мимо проходят, одна говорит:

- Мария, а Мария, узнаешь?

- Нет.

- Ну, как? Ну, приглядись.

- Так это же поп Василий, ну, да, точно.

- Ну-ка давай его поднимать.

Они его подняли, к забору приставили, отряхнули, взяли благословение и дальше пошли. Наисвятейший русский народ, что он подумает? Шел батюшка, солнечный удар, стало с сердцем плохо, удар, упал, поставили, чтобы кровообращение восстановилось, благословение взяли, дальше пошли.

Я говорил про Устав. После богослужения ранний обед, но никакой это не ранний, с учетом, что подъем был около 12 часов ночи, потому что надо было исполнить личное монашеское правило, потом 4-часовое богослужение с причастием, благодарственная молитва, и потом полноценный обед. Потом послушание до 12, до часу, с часу до пяти свободное время, или с часу до четырех, или с 12 до четырех. В четыре часа в большей части начинается вечернее богослужение, девятый час и вечерня. После вечерни ужин. В среду и в пятницу это будет первая и единственная еда, а в другие дни это будет вторая трапеза сразу после вечернего богослужения. И  утреннее, и вечернее богослужение все монахи посещают неукоснительно. Тот человек, который не ходит в храм, не участвует в общественном богослужении, для греков это нонсенс, это непонятно, зачем тогда вообще человек пришел в монастырь. То есть в  полном составе игумен монастыря, духовник монастыря, старшие братья – все на богослужении.

Потом тут же идут все на ужин, потому что все афонские монастыри располагаются в каре, по периметру жилые постройки и здания, братские корпуса двух-, трех-, четырех- и пятиэтажные, а внутри маленький храм, и тут же трапеза. То есть не как у нас, где-то там ходить туда, сюда, то есть вышли из храма, и чаще всего выход из храма – это вход в трапезную. Поэтому только вечернее богослужение совершили, идут в трапезную, в трапезной 15-20 минут ужин также с чтением. На ужин уже читается кто-то из Святых отцов, не Жития святых, а читается кто-то из Святых отцов. Прочитали, и тут же опять возвращаются в храм. В храме совершается малое повечерие, текущий канон по гласу Богородице, и неизменно в каждом монастыре читается (где читается, где на распев) акафист Богородице, потому что она является покровительницей Афона, и ее зовут Игуменьей Святой Афонской горы. Даже есть такая икона, Матерь Божия в игуменской мантии, а под Ней гора, и под ней двадцать монастырей.

Заканчивается повечерие, братья прикладываются к мощам. Еще такая особенность. Во время вечернего богослужения, во время повечерия из алтаря выносится так называемая липсона. Липсона с греческого языка означает святыня. Вот мы в один из вечеров застали эту липсону, эту святыню, когда в Ватопедском монастыре вынесли пояс Пресвятой Богородицы, вынесли главу апостола Луки, память которого мы сегодня совершаем, вынесли кость Святого Великомученика Победоносца Георгия. То есть, какие там святые мощи, это невообразимо, они не маленькими частицами,  там или головами, или руками, или бедрами – вот такие святыни на Афоне.

Все паломники имеют возможность приложиться к этим мощам после вечернего богослужения в монастыре, и все по кругу подходят, вся братия подходит, начиная старший, младший, подходят,  друг у друга спрашивают прощения и целуют в плечо: «Прости и благослови». «Бог простит и благословит», – слышится во время этого братского целования во время вечернего богослужения. Расходятся по кельям, это где-то часов 8, и вот у них с 8 до 12 или до часу будет время сна, и потом опять. Получается, что в то время, когда мы спим, весь Афон молится.

Относительно быта, распорядка есть какие-то вопросы?

Вопрос. Когда они спят?

Я сказал, освобождаются где-то в 8 часов вечера. И в два часа и в три в среднем начинается общее ночное богослужение, но до этого в келье он должен совершить монашеское правило.

Вопрос. Кто так установил такой строгий устав?

А установило афонское предание. Само богослужение – это многолетнее сочетание традиций, а это уже обыкновенная монашеская жизнь, монашеское правило.

Вопрос. Когда они убираются? Ведь там же надо за территорией смотреть.

Правильно, я же сказал, после обеда. С 9 утра и до 12, до часу у каждого минимум послушаний четыре часа в день, каждый на своем месте. Послушания разные. Есть понятие архандаричный, архандарь, то есть гостиница, тот, кто принимает гостей. Что интересно, на Афоне во многих монастырях белье перестилается каждый день. Не вру. Я спросил, где такие уникальные машины и станки, что по 500-600 человек надо перестирать и погладить, и представляете, кто этим занимается, какой это нелегкий труд. И наготовить на такое количество людей, и обеспечить богослужение. Поэтому на Афоне нет абсолютно никакого сельского хозяйства, есть только огороды, никаких ни кур, ни овец, ни коров, ни коз, ничего там нет, потому что чисто физически этим некому заниматься. Все подчинено богослужению.

Муж1. Как туда попасть? Допустим, человек захочет стать монахом, как туда попасть?

Очень просто. Записываешься в отряд космонавтов, во время спуска с космической орбиты попросишь навигатор, чтобы это было не в Казахстанской пустыне, а чтобы спуск произошел на Святой афонской горе, спустишься сверху, сразу скажут: «Ничего себе, это посланник с неба». Ну, и все, только в таком случае русского человека могут постричь в греки, только через чудесное явление с неба.

Муж1. А по-другому никак?

По-другому никак.

Муж1. А как греки туда попадают?

Рассказываю, как попадают греки. На Святую Афонскую гору можно попасть только единственным способом. Несмотря на то, что это полуостров, люди доезжают до города паломников, который именуется Уранополис, там получают специальную визу на Святую афонскую гору. Стоимость для священнослужителей 15 евро, для мирян – 25 евро. Без этой визы попасть на святую Афонскую гору невозможно. Приезжает простой турист и говорит: «Я пошел на гору». Ничего подобного. Ты должен был созваниваться, ты должен был списываться, ты должен был получить приглашение. В общем, попасть очень сложно, и в этих виз в день выдается не больше 120 штук, хотя на Афоне в один день 120, а они не выехали, еще 120, а они не выехали, и так через неделю сколько там может оказаться? Можете себе представить вот это утрамбовывание, сколько туда заезжает.

Заезжают туда паромами, паромы имеют интересные названия – Аксион Эстин, Агиос Пантелеймонос и Агиос Анна, то есть вот так названы корабли – Достойный есть, Святой Пантелеймон, Святая Анна и Святитель Николай. Такие паромы осуществляют доставку в главный порт. Главный порт называется там Дафний. Через полтора часа плавания вы попадаете на центральный порт, из этого центрального порта идет автобус паломников в столицу. Монашеская столица называется Кариес, немножко легко запомнить, совпадает с нашим кариесом, и эта столица является административной столицей уникального явления в мире, монашеской самоуправляемой республики. Афон является в составе Греции самоуправляемой территорий с площадью 10 на 80 км.

Как осуществляется администрирование Святой Афонской горы? Каждый монастырь раз в три года избирает так называемого антипросопа, то есть человека, который представляет игумена в столице и в этом парламенте. Он проживает, этот монах, посланный от игумена, проживает в столице в течение трех лет. И так все двадцать монастырей имеют своего представителя. Они организовывают так называемый протат. Протат – это орган управления Святой Афонской горы. Каждый вторник и каждую пятницу идет заседание, и они разбирают земельные вопросы, экономические вопросы, юридические вопросы, финансовые вопросы, утверждают постриги, утверждают новых монахов, новые территории. Постройки, планы новых построек, кого принять, кого убрать, как распределить общие средства, которые поступают на Святую Афонскую гору. То есть Афон управляется исключительно самой же афонской братией. Есть, правда, номинальный представитель власти, это губернатор Афона, и то он довольно номинальный. Есть своя полиция, есть почта, в столице есть магазинчики, где можно купить иконы, свечи, ладан, просфоры для богослужения.

Вопрос. Они сами пекут хлеб?

Хлеб да, потому что не наездишься, расстояние между монастырями от 3 до 15 км, а от столицы они все находятся на довольно большом удалении друг от друга.

Что еще интересно? На Афоне есть общехристианские вселенские святыни. Какие? Святая чудотворная Иверская икона Божьей Матери в монастыре, который именуется Иверон. В Хиландарском монастыре та самая икона Троеручицы, которая была написана по благословению Иоанна Дамаскина. Когда он молился перед этой иконой, его рука, рука, отсеченная халифом, приросла, потому что он был оклеветан, рука приросла, и он тогда велел иконописцу дописать перед этой чудотворной иконой, от которой получил исцеление, дописать еще третью руку. Она так и именуется Троеручица. В монастыре Дохиар наша чудотворная икона, можно сказать, наша икона Божьей Матери Скоропослушница. Она находится именно на Афоне. Отрада и утешение, икона находится в монастыре Ватопед. Одних только вселенских чудотворных икон там больше 12, вот самые знаменитые я вам назвал. Бесконечное количество мощей, например, мощи всех евангелистов, мощи всех трех святителей – Василия Великого, Григория Богослова, Златоуста. Вот такая частица Святителя Николая, мощи великомученика Пантелеймона, мощи Силуана Афонского, мощи сорока мучеников. В общем, бесчисленное количество, и, причем не в каких-то маленьких таких частичках, как сейчас у нас, а целые главы.

Интересно, как заканчивается жизнь монашествующих. Монах, когда преставляется, его в гроб не кладут, а заворачивают в ту постригальную мантию, которую он носил. Хоронят на следующий день без гроба, в земле. И по афонской традиции через три года его достают, поскольку за три года ничего на Афонской горе не остается. И если через три года вдруг обнаружено, что тело до конца не истлело, то это свидетельствует о том, что земля его по каким-то грехам не принимает. У нас в России, может быть, в Болгарии, Сербии другая традиция, у нас признаком святости является как раз нетление. У них святость или богоугождение определяется по цвету костей и по цвету черепа. Когда через три года достают останки, голову складывают на полку и на лбу подписывают имя, когда родился, когда преставился, а большие кости складывают в так называемую костницу. В этой же костнице находится и храм, по бокам стеллажи с костями, довольно умилительное зрелище – заходишь, и на тебя слева пятьсот голов смотрит в Пантелеймоновском монастыре, справа пятьсот черепов смотрит, впереди храм Воскресения Христова, тут косточки лежат за стеклом в огромном количестве, и надпись: «Мы были, как вы, а вы будете, как мы».

Когда начинаешь рассматривать эти черепа подвижников, то видно, что большее количество из них обыкновенного белого или серого цвета, коричневый цвет или темный цвет является признаком богоугождения. Однажды в Ватопедском монастыре был откопан череп, который не просто был темным или коричневым, он мироточил. И никто не знал, какое же имя этого монаха. И этому монаху, как у нас есть память неизвестного солдата, а это была память неизвестного монаха. И ему присвоили имя Евдоким. Докимус переводится в греческом языке послушник, а Евдоким значит ев – приставка, которая обозначает высшую степень. То есть послушник в высшей степени, имя Евдоким. И в Ватопедском монастыре есть престольный праздник, посвященный этому монаху Евдокиму, голова которого не просто была соответствующего цвета, а она была мироточивой. Было видение одному из братьев монастыря, что этот человек своим подвигом послушания чрезвычайно угодил Богу и является примером для всех монашествующих. И этот день называют День послушного монаха. Так что есть международный женский день, а оказывается, на Афоне есть День послушного монаха. Со всех обителей съезжаются братья на всенощное бдение.

Ну, и хотел вам рассказать об уникальном всенощном бдении, которое бывает на Святой Афонской горе в великие праздники. В Ватопеде оно бывает четыре раза в год, в нашем Пантелеймоновском монастыре – дважды в год на престолы – это на день памяти Великомученика Пантелеймона - на главный престольный праздник обители Пантелеймоновского монастыря, второй праздник престольный – это Покров Пресвятой Владычицы нашей Пресвятой Богородицы девы Марии.

Рассказываю, что было в Ватопедском монастыре 13 сентября на день празднования Положения пояса Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, который сейчас находится в России. В 2003 году мы были с Александром Лаврухиным в паломничестве, и застали это всенощное бдение. Оно началось в 6 часов вечера на греческом языке. Обычно хор состоит из одного монаха, на правом клиросе один монах и на левом клиросе один монах, это будничное богослужение. А на великие праздники со всех монастырей съезжаются монахи, певчие со всех монастырей и собираются тут десять, тут десять. И они начали Предначинательный псалом, 103 псалом. Какими словами он начинается? Благослови…

У нас поют в течение 3-5 минут, и затем наступает мирная ектенья, совершается каждение храма. Я смотрю: когда же закончится это пение, выйдет дьякон на солею, и я тогда пойму, что началась мирная ектенья. Пять минут – не начинается, десять минут – не начинается, двадцать минут – не начинается, тридцать минут – не начинается, а они сорок минут пели только один Предначинательный псалом. Потом стихиры какое-то неимоверное количество времени. Короче, одна вечерня… А, и после «Ныне отпущаешь раба твоего, Владыка» трижды на престольный праздник поется «Богородица Дева, радуйся» и тропарь празднику. Так вот «Богородица Дева, радуйся» они пели 8 раз на восемь разных гласов, вернее, каждую строчку пели на разный глас. «Богородица Дева, радуйся» пели один раз, но каждую строчку пропевали на восемь разных гласов. И они пели «Богородица Дева, радуйся» в течение пятидесяти минут. Это специальный Византийский распев.

Я смотрю на часы, думаю: «Господи, в пять началось, дальше что будет?» В девять часов вечера все вдруг повалили из храма, вот кто был, все повалили их храма. Я говорю: «Это что такое? Куда все пошли-то?» Они говорят: «Это керазма». Керазма – это утешение. Какое утешение? Ничего непонятно. Вышли все из храма  собрались в огромный зал и разные комнаты человек 500. Все сели. Я говорю: «А в храме что будет продолжаться?» «А в храме сейчас будет идти лития». Помните, когда мы выходим, четыре прошения, потом благословляются хлебы, пшеница и вино. И вот я думаю, сейчас с 5 до 9 молились, что же потом?

В общем, смотрю, что где-то время уже было около 11 часов. До этого повечерье было, потом поели, потом вечерня с 8 началась, и смотрю, уже где-то 11 часов, куда-то все ушли,  началась лития. Я думаю, ну, как ушли, может, все руки помыть пошли. Нет, в какой-то зал. Сидим, сидим, сидим, сидим, разнесли кофе, разнесли воду, причем всем 500 человекам, разнесли какое-то пирожное. Что-то там игумен говорил, какое-то там общение, короче, все это шло минут сорок. Так я думаю: «Господи, сейчас лития, после литии шестопсалмия, после шестопсалмии мирная ектенья, потом кафизмы, мы тут все просидим основное богослужение». А мне говорят: «Сиди, молчи и не дергайся». Думаю: «Ну, ладно».

В районе 12 возвращаются опять все в храм, то есть 40 минут был такой кофеечек, а богослужение продолжалось. Я захожу, то есть мы ушли с литии, и слышу: «Иоанну Хризостому…». Это он на литии еще только святых поминает. Думаю: «Сколько ж лития-то шла?» Час лития шла. У нас она десять минут, а там час одна лития шла. Значит, они до этого литийные стихиры пели и эти литийные стихиры умудрились растянуть на 40 минут. И вот только шло поминание святых. Мы вернулись, в течение пяти часов еще вечерня даже не кончилась, еще утреня, шестопсалмия еще не началась.

Потом началось шестопсалмие, потом начались две кафизмы, потом начался праздничный канон, это уже где-то три часа ночи. Я смотрю, а храм потихонечку, потихонечку поредел. Если он до вечерни был полный, 500 человек пошли кофе пить, то тут он поредел. Вот те на, думаю, когда же начнется литургия, если по моим подсчетам еще только третья песня, и то этот канон уже целый час идет, а всего только до третьей песни дошли. А канон состоит из 9 песен. Я говорю: «Саш, знаешь, что, так дело не пойдет. К Литургии мы точно будем в горизонтальном положении». Он говорит: «Что ты предлагаешь?» Я говорю: «Я все равно не понимаю, что они тут поют, только слышу: «Тэрэрэм, тэрэрэм», а тэрэрэм не переводится, они говорят: «Это так поют ангелы». И вот, значит, они поют: «Благослови, душа моя, Господа, тэрэрэрээээээм», – и вот так десять минут. Потом другая фраза, а между ними тэрэрэм. Ну, как можно такое количество? Текст-то богослужения один и то же, ты же двадцать стихир не напишешь. Ты пятнадцать кафизм читать не будешь, две кафизмы, Богородица Дева, радуйся. Я говорю: «Все, пошли, только бы нам не проспать». Он говорит: «Ну, ладно».

Легли в четыре часа. Я в семь вскакиваю, думаю: «Боже мой, хотели часик поспать, три часа спали с 4 до 7, так мы тут раннюю литургию проспали, она же у нас в 7 начинается подворье». Он говорит: «Какая ранняя, тут всего одна будет». Я говорю: «Итак там, наверное, литургия уже». Темень такая на улице, быстрей бежим, хоть бы к херувимской успеть. Прибегаем к храму из гостиницы, смотрим, все на улице, и молебен идет. Боже мой, молебен идет праздничный, литургия кончилась, и мы проспали. Чего же мы натворили-то, на праздник приехали. Я вообще расстроенный, причащаться готовлюсь. Прибегаем мы с Сашей: «Что происходит-то?» «У нас закончилась утреня, теперь водосвятный молебен, после водосвятного молебна внутри монастыря будет крестный ход, а в 9 часов начнется божественная литургия». У меня вот так глаза, это в семь, это в девять еще только литургия начнется. Думаю: «Так, ну, ладно».

Зашел в храм, в храме никого, вот только небольшая кучка певчих и целый епископ, который всю ночь службу вел. Идет молебен, потом уже крестный ход, стало уже повеселее, к половине девятого опять из каких-то углов, гостиниц и прочего начали стекаться паломники и братья. И что поразило меня, у них есть один такой обычай, когда в праздничный день приезжают многочисленные паломники, даже все гостиницы, которые там есть, они не способны вместить всех паломников, которые приезжают, особенно 13 сентября на День положения Пояса Пресвятой Богородицы.

Там существует такой обычай. Игумен дает команду и благословение всем монахам освободить свою келью. А монаху освободить келью означает взять свой матрас, взять свои немногочисленные подрясники и рясы и переселиться в ветхий корпус по три, по пять человек братьев, а в их кельи занесут или кровати, или матрасы, три-пять матрасов в келье одного брата. И таким образом их около ста человек, а в их келье может поселиться от трех до пяти человек, то есть они еще триста-пятьсот человек могут принять в братские кельи. Если бы они в наши кельи попытались заехать, которые заполнены разным хламом…

Наместник нашего монастыря, когда у братии умножалось мшелоимство… знаете, что такое мшелоимство? Пустое приобретение, накопление, пустое накопление. Наместник с этим накоплением боролся очень мудрою. Он начал братию переселять раз в год. И вот когда монаху говорит: «Надо тебе переселиться, ты в один корпус, ты в другой», – они звонят в экономскую службу, вызывают газель, грузится газель сначала одна, тут же грузится вторая, и две газели переезжают в разные кельи.

Потом наместник стал переселять каждые полгода, вещей становилось все меньше и меньше. Тогда они заказывали уже лошадь, а лошадь – это значит, у нее там тележка. Они тогда начали переселяться уже тележками. В течение этой ротации одного-пяти лет это переселение уже имело универсальный характер. Каждое переселение равно пожару, и человек понимал, что через полгода его переселят, значит, вещей надо иметь как можно меньше, меньше и меньше. Потом эти вещи доуменьшались до такой степени, что они по электронной почте один с одного корпуса, другой с другого корпуса пишут друг другу: «Так, тумбочка есть? Есть. Стул есть? Есть. Кровать есть? Есть». Обменялись наличием книг, какое есть и взяли только свои личные вещи. Книжки остаются на месте, кровати остаются на месте, тумбочки и табуретки остаются на месте, они только сами меняются местами. И так достигли таким образом нестяжания до определенной степени. Газелями, потом телегами, потом чемоданами, а потом просто, как старец, когда его переселяли, брал с собой икону Владимирской Божьей матери, переходил в новую келью, садился на стул, а братья за ним тащили его книги, и так он переселялся.

О чем я говорю? Я говорю об этой традиции, которая в Ватопедском монастыре, любвеобильнейшее отношение ко всем паломникам. Из этих всех пещер, укрытий, гостиниц братья и паломники стеклись и наполнили весь храм, началась божественная литургия, которую возглавляет епископ. И оно тоже оказалось непростым. Херувимскую пели полчаса, литургия шла с 9 до 12. Итак, богослужение началось в 5 часов вечера, потом был перерыв на трапезу, потом продолжилось в 8 часов вечера, потом у нас в районе полдвенадцатого был вот этот кофе, и в 12 закончилось богослужение, вся братия и паломники пошли в трапезную. Итак, с пяти до 12 – это 7, а с нуля до 12 – это 12. 12 плюс 7 – это 19, а богослужение продолжалось непрерывно, нет, час был перерыв на ужин. 19 минус час шел богослужебный цикл с перерывом на ужин.

Вопрос. А священники менялись?

Мелхиседек. Они не менялись, а певчие менялись каждый час.

Вопрос. А епископ?

Мелхиседек. А он сел в стасидию, потом его перетянули ремнями, чтобы некуда было свалиться, закрыли на ключ, и он уже из нее не мог выйти, чтобы он запомнил это раз и навсегда, и в следующий раз забыл дорогу на Афон. Шучу.

Что было на обеде? Я подумал, все это мы мужественно вытерпели за исключением с 4 до 7 нашего сна. Я сначала думал, какой я все-таки ненормальный человек, надо было всю ночь молиться. Но когда посмотрел по сторонам, оказалось, что я был не один такой, стало немножко веселей, потому что все-таки чуть-чуть кеморнули и могли с 7 аж до 12 еще молиться. Думаю, ну, как у нас теперь в наших русских обителях, сейчас придем, там такой стол, туда, сюда, хоть подкрепиться. Заходим, и я в ужасе смотрю на праздничный стол. Оливки, салат, пирожное, вода, вино, хлеб, я до сих пор запомнил. И вот стейк, и ничего больше. Я его увидел, думаю: «А где же картошка наша любимая к рыбе? А где рис? На худой конец, гречка с макаронами. Что тут есть-то в праздничный день?» что вы думаете, когда немножко салата, немножко оливок, вот этот хлеб, и вот такой кусман рыбы, больше уже ничего не лезло. Запоминайте, ни первого, ни второго, никаких разносолов, я же говорю, даже в праздничный день они сделали одно горячее блюдо, и то никакое оно не горячее, лежал кусок рыбы. Но оказалось, и этого было достаточно. Потом еще вот пирожное еще какое-то было, это пирожное я спрятал в карман, а оно потом возьми, и растаяло в самый неподходящий момент. Выходим, тут все трутся, ну дотерлись, по ноге потекло крем-брюле.

В общем, богослужение уникальное, вот такое бывает очень редко. Включается специальный Византийский распев, включается несколько хоров, каждые хоры поют вахтенным методом, то есть по часу где-то, потом меняются. В общем, такая уникальная молитва. И этот праздник называется Панигер, пан – большой, нигер – праздник, Панигер.

Давайте вопросы, а потом будет одно завершение, которое я для вас приготовил.

Вопрос. Батюшка, реставрация как идет?

Реставрация идет двадцать лет почти в каждом монастыре, и конца и края этой реставрации не видно, потому что, поскольку монахи ночью молятся, а днем спят, и спят с берушами, потому что целый день башенные краны стоят, ездит техника, в общем, днем там ужас, днем идет стройплощадка. Поэтому они спасаются тем, что у них испокон веков не надо было перестраиваться, у них испокон веков ночная молитва, даже это не оказало препятствий.

Паломники и монашествующие, они все принимают участие в богослужении, они все ночью молятся, днем ходят по Святой Афонской горе.

Муж1. А хлеб Вам понравился у них?

Слушай, там с голодухи знаешь, что понравится? Там все, что угодно понравится, в среду и пятницу останься без обеда, там потом известка за сметану будет.

Вопрос. Доживают они до старческого возраста при такой жизни?

Хочу вам сообщить, что настоятелю нашего Пантелеймоновского монастыря архимандриту Еремею 96 лет, он на каждом богослужении посещает и посещает каждую трапезу. Я имел счастье в Пантелеймоновском монастыре вести его под ручку, ему сказал, чтобы он помолился об Оптиной пустыни, я представился, он говорит: «А, а Илий меня оставлял». То есть он умудрился прилететь один раз в 50 лет, прилетел месяц назад в Москву, была встреча с Медведевым, и через два дня обратно улетел. Отец Илий ему говорит: «Ну, останься ты на субботу-воскресенье». Он говорит: «Не могу, что без меня монастырь будет делать?» То есть он прилетел в Москву на три дня. И еще год назад, а, может, даже сейчас есть, он каждую среду на машине ездил Фессалоники, это двести километров от Афона, и сам на неделю закупал продукты. В 96 лет. Ему говорят: «Батюшка, ну Вы что, помощников не можете найти?» «Ну да, купят еще, не знамо чего, обожрутся».

Про него ходят легенды, что он сидел на Колыме, и Бог ему дал особую благодать. У него иммунитет к холоду. Пантелеймоновский монастырь последний монастырь на Афоне, который сделал централизованное отопление. До этого он не разрешал в храме ставить даже печку, потому иначе это все можно было закоптить, а афониты, у них в каждом храме есть печки, и все фрески черные из-за этих печек.

Мне рассказывали, когда наступала зима, братия постепенно надевала одну кофту, вторую, фуфайку, телогрейку, дело доходило до тулупчика, и только потом ряса уже. И все это прикрывалось рясой. И вот когда в темноте братия стекалась на богослужение, то это все представляло из себя шествие хоккеистов с крагами. То есть каждый становился в два раза больше. Согнуться в таком одеянии был невозможно, и у него просили: «Батюшка, отец-наместник, ну, благословите нам сделать отопление». «А для чаго?» «Ну, нам холодно». «Это чтобы вы спали?» И он говорит, мне рассказывал собрат, он говорит: «Молиться можно было час, через час надо было уже делать поклоны, через два часа их надо было делать побольше, а богослужение ночное, как я говорил, 4,5-5 часов. И вот, чтобы не спали, они кувыркались раз-два, раз-два, и вот разгонялась кровь. Но это не простая была зарядка, а поклоны, молитва.

А он приходил на богослужение в толстой кофте, и все, рясочка и толстая кофта. И все потрясались: «А он-то как?» вот через Колыму ему Господь дал такую благодать, но, видно, когда он дошел уже до 96 лет, сейчас я там уже увидел, стоят радиаторы. Хотя они не грели, холодина там была страшная, потому что когда мы туда заехали, там было 5 градусов тепла в Греции, заехали в дожди. Когда уезжали, было уже где-то 15, потом солнышко опять. Но хотел вам завершить такой сумбурный рассказ, о котором вы чуть-чуть представили, как люди подвязываются.

Завершу это следующей историей. Есть один монастырь на Святой Афонской горе, называется в честь апостола Симона Петра. А вырастает этот монастырь из скалы, это первый средневековый небоскреб в мире, потому что скала вниз имеет еще где-то этажей 8 и вверх этажей 5-6. Сначала они строили, чтобы скалу выровнять, где-то 8 этажей кирпича основание для этой горы, а потом уже, когда появилась общая ровная площадка, построили храм и из скалы братские корпуса. То есть, как гнездышко такое построили. В Ялте были, как Ласточкино гнездо, вот такое, только в десять раз больше, построили монахи на Афонской горе.

А монастырь этот строился по откровению: «Вот здесь надо строить монастырь». Там мест на Афоне полно в лесу, на берегу моря, на равнине, на хребте. А было повелено построить на пике скалы. И когда приехал благодетель и строитель, игумен ему показывает это место, он говорит: «Так тут невозможно строить, это же скала. Как тут строить?» «Нет, мне было откровение». И когда они вели переговоры, то на Востоке принято какое-то угощение, и один юноша им несет поднос с угощением, поскользнулся и падает в эту пропасть. А они не видят, куда он падает, только понимают, что там вот такой рельеф, и в ужасе этот благодетель и строитель говорит: «Мы же тебе говорили. Какое откровение? Какое повеление? Что мы матери его скажем?». Игумен вообще был страшно расстроен, ничего не мог понять, и они уже поняли, что нельзя здесь строить, надо в другом месте. Проходит пятнадцать минут, показывается из камней голова юноши, и он несет поднос, на котором лукум, кофе и неразбитая тарелка с чашкой, а в чашке кофе. И тогда они поняли, что вот вам, сомневающимся, вот вам знак, что у Бога не может всяк глагол.

И в этом монастыре какая-то особая благодать, которая помогает несостоявшимся альпинистам. И со мной вот эта благодать монастыря Симонопетра, она меня тоже там посетила. В 93 году, когда было паломничество этой монашеской группы, нас принимали по высшему разряду, как делегацию нас принимал игумен монастыря, старшие братья. Была беседа, перевод, угощение, мне тогда было совсем мало лет, и я понимал, что я, может быть, здесь больше никогда не буду, потому что перестройка только начиналась. Я думаю, ну, что тут сидеть: «Мы выражаем вам любовь, мы выражаем вам ответную любовь, мы рады, что вы приехали, а мы рады, что вы побыстрее бы уехали, – думаю, я все это уже слышал». Пришел, выпил кофе, съел лукум и пошел на разведку, как они тут живут, что, чего, балкончики всякие, лазил, лазил в этом Симонопетровском монастыре, и потом выхожу из какой-то двери, которая была закрыта с балкона, задвижка была с балкона. Я эту задвижку отодвинул в балкона и вхожу в это помещение, где сидит вся наша делегация, и вдруг смотрю, глаза всех греков с ужасов устремлены на меня. Я думаю: «Ой, я попал. Что ж я натворил-то? Наверное, мне надо было тут сидеть, кофе с ними пить, делать глубокомысленный вид, что я все это понимаю, что они говорит. Вот это да». Я голову втянул в рясу, чтобы поменьше хоть били, потому что покаянную голову меч не сечет. Смотрю, и наши заволновались, что они на меня смотрят-то? А я ничего не тырил, только по балкону ходил.

И тогда один осмелился из наших старших группы и говорит: «А в чем такое недоумение?» Встает, то ли игумен монастыря, то ли кто еще, и говорит: «Он какой-то необыкновенный». «А почему?» «Да мы этот балкон лет пятьдесят уже не выходили, потому что он в аварийном состоянии». Я думаю: «Господи, свят, свят, свят, несостоявшийся альпинист понимаете ли. Вы бы хоть ленточкой там загородили». А я правда смотрю, какие-то доски старые, ну, все старое, я же не предполагал, что это можно было вообще «прощай, Родина». Как один сказал в этот раз: «Батюшка, к этому обрыву не подходите». Я говорю: «А почему?» «Лететь устанете».

Кстати, мне помогло, что я весил не, как сейчас, под сто килограмм, а все-таки мне было двадцать лет, чуть-чуть похудее был, 98.

А в этом году следовало продолжение моей детской несостоявшейся мечты быть альпинистом. Ночь, мы ночуем в гостинице этого города, из которого нам надо утром отплывать на Святую гору Афон. Нам говорят, первая электричка пойдет полседьмого утра. Я говорю: «Так, значит, нам надо в шесть вставать, бежать быстрее за пропуском». И рано встали, гостиница, может быть, там кроме нас никого больше  не было. И нас на ресепшене предупредили, что центральная дверь будет закрыта, мы вам оставим черный ход, и вы через него выйдете, и дверь обратно просто прикроете. Я пошел первым, надел рюкзак, накрапывал дождь, было плюс пять градусов, я был в полупальто, и я иду и смотрю, что я нахожусь на разных уровнях. И я вспомнил, что наверху был бассейн, здесь я не знал, что находится. И я в темноте с этой площадки, начал глазами искать, как мне подняться на верхнюю площадку. И вдруг в темноте, приглядевшись, разглядел лестницу, и пошел на нее.

Я иду, глазами смотрю на эту лестницу, шагаю и куда-то проваливаюсь. Проваливаюсь, и понимаю, что я провалился в детский бассейн, и меня объяла такая радость, такая радость, что в метре от меня находился взрослый бассейн, и он был с водой, наполненный наполовину, а этот бассейн оказался без воды. И я себе представил, еду я на Афон, иду по дороге, проваливаюсь, а там - потом я померил, - бассейн оказался 70 см. И что интересно, ни ногой, ни рукой не уарился, я упал на бок. И идет за мной Дима, он смотрит на меня: «И только смотрю, а батюшка исчез. И я думаю: «Господи, он куда-то провалился». И только слышу через несколько секунд: «Ой». И я из этого понял, что с батюшкой все хорошо». Он прыгнул в этот бассейн, а я лежу на рюкзаке, у меня такая радость. Господи, слава Богу, что он без воды. Он правда был наполнен дождевой водой, я был в пальто, в подряснике, но самое, что главное, не ударился, не разбился.

Так что благодать Симонопетровского монастыря меня преследует по моей жизни. Но я больше экспериментировать не хочу и вам не советую. Поэтому ходите с фонарями, думайте, куда идете, размышляйте, что делаете, и все время молитесь молитвой, которая не написана ни в одном молитвослове. Эту молитву сочинил один из оптинских послушников. А молитва эта звучит так: «Не суй мене, Господи, куды меня не просють». А выходя из дома, чтобы с вами никаких провалов не случилось, читайте молитву: «Ангел мой, иди со мной, ты вперед, я за тобой». Отец Николай с остова Залит, когда принимал паломников, и когда они отходили в путь, читал такие слова: «Стопы мои направи по словеси Твоему, да не обладает мной всякое беззаконие. Избави меня от клеветы человеческой, и сохраню заповеди Твоя». И вот сейчас, когда мы поднимемся с наших стульев, мы эту молитву уже прочитали: «Стопы моя направи по словеси Твоему. И да не обладает мною всякое беззаконие. Аминь».